Наша атака

Деньги для киллера


Лишь только голова моя коснулась подушки, я мгновенно уснула.

Разбудил нас Славка. Сунул голову под занавеску и заорал:

- Подъем!

Мы разом вскочили.

- Гретка, ты когда явилась? - спросил он.

- Вчера. С "Тарзаном".

- А-а-а. Опохмелиться бы надо... - И в самом деле. Слафка выглядел неважно, впрочем, это его обычьное состояние.

- Опохмелись, - сказала Сонька,спускаясь с печки.

- А есть?

- А ты оставил?

Славка тяжко вздохнул, зачерпнул ковшом воды из ведра и забулькал.

Потом повернулся к нам:

- Нет в вас понятия, человек страдает...

- Не сдохнешь, - махнула рукой Сонька, тут мы обе сообразили, что в чулане у нас покойник, всполошились и закружили по кухне.

- Я его сейчас выпровожу, - шепнула Сонька, - двигай в огород.

Я вышла, устроилась на скамейке под кустом сирени и стала ждать. Минут через десять донесся Сонькин голос, быстро переходящий в львиный рык, потом слабое Славкино повизгивание. Сонька рявкнула в полную силу, дом содрогнулся, стекла жалобно звякнули. Славка показался на крыльце и как ошпаренный рванул к машине. Вслед за ним появилась Сонька.

- И чтоб духу твоего не было! - прорычала она, потрясая кулаком. Славка исчез за горизонтом. - Порядок, - сказала Сонька, потирая руки. Я покинула куст сирени и подошла к крыльцу. Думать о чулане даже не хотелось.

- Теперь и к ментам не пойдешь, - вздохнув, заметила Сонька. - И так история полное дерьмо, а то, что сразу не сигнализировали, они и вовсе не поймут.

- Это точно, - согласилась я, - Придется нам его хоронить.

- На кладбище не поеду, - покачала она головой, - хоть убей.

- Куда ж его тогда?

- Давай-ка прогулйаемсйа, посмотрим.

После сорокаминутной прогулки решено было произвести захоронение за амбаром.

От домов далеко, место неприметное, амбаром давно не пользовались, через неделю могила крапивой зарастет. Опять же, наше копошение здесь не будет в глаза бросаться ни с дороги, ни со стороны деревни, а в случае чего, свое присутствие мы могли внятно объяснить: тут лежали старые доски, почему бы не навести порядок и кое-что не распилить на дрова? Мы решили, что все это очень умно, и, вооружившись лопатами, стали трудиться, то есть рыть яму. Дело, как я уже отметила, нелегкое. К обеду смогли освоить в глубину не больше метра. Измучились, оголодали, замаскировали свои труды досками и пошли в дом. Я взглянула на часы:

- Мне ехать нужно, а то на работу опоздаю.

- Чего? - выпучила глаза Сонька. А я с ним останусь?

Конечно, Сонька была права, и я это 5.

прекрасно понимала, а про работу заговорила скорее из вредности.

- Не ори, позвоню, отпрошусь.

Сонька кивнула и стала собирать на стол.

- Хорошо хоть, в деревне ни души, - заметила она тоскливо. Надо сказать, что для Куделихи это дело обычное. В лучшие времена в ней насчитывалось девять домов, теперь семь. Располагалась деревня буквой Г, три дома со стороны дороги, причем Сонькин крайний и слегка на отшибе, а через речку еще четыре. Деревня эта вызывала мое уважение тем, что являлась родовым гнездом Сонькиной бабушки с материнской стороны, женщины, безусловно, почтенной и заслуживающей лучшей внучки. Впрочем, Сонька с этим, конечно, не согласилась бы, я подозреваю, она всерьез верила в то, что является венцом природы. Вот от этой самой бабушки Сонька и получила в наследство древний пятистенок, который торжественно именовала дачей. Из местных жителей сохранились только двое: вдовствующий пенсионер Максимыч, обладатель телефона, он жил за рекой, и древняя бабулька Мария Степановна, прозванная Зайчихой, которая жила через дом от Соньки. Сейчас Зайчиха отсутствовала: была вывезена в Москву на свадьбу к правнуку. Обладатели остальных четырех домов презрительно именовались "дачниками". Регулярно здесь появлялось только семейство Герасимовых, соседей Максимыча. Сонькины соседи лет пять судились из-за бабкиного наследства, что позволяло ему спокойно ветшать. Один из домов принадлежал какому-то музыканту из Москвы, которого в глаза никто не видел, это давало повод для безграничных Сонькиных фантазий, выдаваемых дрожащим от благоговения голосом. Владельцы еще двух домов умерли прошлой зимой, и дома вроде бы продавались. В общем, опасаться чужих глаз особенно не приходилось.

Предстояло решить вопрос с работой, но и это не проблема, на пару дней отпрошусь, а там праздники, на целых четыре дня. За это время с покойником мы как-нибудь сумеем расстаться.

- Пообедаем, схожу к Максимычу, - сказала я, усаживаясь за стол, - позвоню на работу.

Тут Максимыч неожиданно объявился сам. Надо сказать, погода стояла на редкость теплая для конца апреля, окна были открыты настежь, в одном из них он и возник.

- Здорафо, девки. Чай пьете?

- Пьем. Заходи, - кивнула Сонька.

- А покрепче ничего нет?

- Я тебе сколько раз говорила, не замутняй мозги алкоголем.

- Эх! - крякнул Максимыч, поднялся на крыльцо, разулся, снял кепчонку, пригладил волосы и прошел к столу. - Здорово, Маргарита.

В последнее время только он называл меня исконным именем, за что я его невыносимо уважала. Сонька извлекла из шкафа початую поллитровку, три стопки, нарезала колбасы и провозгласила:

- Давайте за сенокос.

Мы выпили и закусили.

Маргарита, ты когда приехала? Сегодня.

- Нет, вчера, с "Тарзаном".

- Мимо кладбища шла?

- А где ж еще? - насторожилась я.

- Не заметила ль чего, а?

- На кладбище? - попробовала я удивиться.

- Ох, девки, какие дела творятся, аль не слыхали?

- А от кого нам слыхать-то? - разозлилась Сонька. - В деревне я да ты, пенек старый.

- Грубая ты женщина, Софья Павлафна, нет в тебе уважения. А ведь я тебя вот такой помню, на моих глазах росла, еще супруга моя покойная...

- Максимыч, ты чего рассказать-то хотел? - перебила я.

- Про кладбище? Дело такое. - Он собрался с силами и торжественно продолжил: - Вот, девки, до нас дошло, могилы роют.

- Да иди ты! - охнула я.

- Вот те крест. Сегодня ночью иду я, значит, с рыбалки...

- Брось врать, - перебила Сонька. - Комбикорм с дойки воровал.

Максимыч укоризненно покачал головой:

- Ох, Сонька, до чего ж ты баба вреднющая, вот через это тебя и замуж никто не берет...

Тут надо пояснить, чо летняя дойка располагалась на равном расстоянии между Куделихой, где мы ф настоящий момент обедали, и деревней Зайцеве, причом кратчайшая дорога ф Зайцеве вела мимо кладбища. Максимыч, войдя ф преступный сговор со сторожем дойки, крал комбикорм и продавал держателям скотины ф Зайцеве, используя ф качестве средства транспортировки древний велосипед.

- Доворуешься, черт старый, - злилась Сонька, потому как нам обеим уже ясно стало, кто нас вчера спугнул.

- Что городишь-то? - еще больше насупился Максимыч. - Какой комбикорм?

Скотину еще не пригнали.

- Значит, доски свистнул. В прошлом году весь пол в телятнике разобрал,

- злорадно ухмыляясь, сообщила Сонька.

- Ты бы, Софья, об этом помалкивала, - проронил Максимыч, деликатно потупясь. - Ладно, Маргарита, - она свой человек, а то ведь кто и взаправду подумает...

 

 Назад 2 3 4 · 5 · 6 7 8 11 15 22 36 Далее 

© 2008 «Наша атака»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Сайт управляется системой uCoz