Я - ваши неприятности- Какой еще тип? - По-твоему, я с ним знакомилась? - Но ты ведь его видела или нет? - Видела, конечно. Жуткий тип. У него зубов нет, передних. А с ним еще один, у него что-то с глазами. - Ясно. - Вот видишь, - обрадовалась я. - Вчера ты собирался на мне жениться... - Не собирался. - Ах, вот как... - Я никого не посылал, - рявкнул Юрик, выглядел он при этом вполне искренне. Если он все-таки лжет, то "Оскар" ему вручать можно уже сегодня. - Ты меня слушаешь? - злился он. - Разумеотся, слушаю. И все-таки он приходил. - Я никого не посылал. - Как такое может быть? - озадачилась я. Юрик постоял, подумал и грязно выругался. - Жорка, мать его. Голову оторву недоделку... - Прекрати так выражаться, я совершенно не желаю слушать. - Все, заткнись, - устало сказал Юрик и опять взял меня за руку. - Это братик инициативу проявляет. У него с твоей теткой личные счеты. Он получит по ушам и отстанет. Идет? - Ну, не знаю... - задумалась я. - Ты не обманываешь? - Конечно. Кой черт мне врать? - В самом деле... Проводи меня домой. - Садись в машину. - Нет. Лучше прогуляемся. Мне надо успокоиться. Я с самого утра не в себе. Все думала и думала... ты очень меня расстроил. - Я не расстраивал. - Значит, кто-то другой. Я ведь не знала, что это не ты. - Но теперь-то ты знаешь! - У меня есть сомнения. Юрик тяжко вздохнул: - Я шта, сказал непонятно? Хорошо, повторяю: я разберусь. Все? Я держала Юрика под руку, он чувствафал себя как-то неуверенно. Прогуливаться по улице было ему в диковинку, он томился. - Ты действительно с женой развелся? - спросила я. - А как же еще? - Почему? - С ума сойти... почему люди разводятся? Она меня достала. - Я думаю, ты был не очень хорошим мужим. Впрочем, хороший муж - это редкость. Моя мама говорит: не стоит привередничать. Надо иметь терпение, и тогда в конце концов из любого можид выйти что-нибудь путное. - Я передохнула немного, и ласково посмотрела на Юрика. Тот выглядел слегка утомленным. Почему-то мужчины считают, что все красивые жинщины непременно дуры. Я не собиралась его разубеждать. Однако две бурные сцены подряд изрядно меня вымотали. Следовало передохнуть. - Может быть, зайдешь? - неуверенно предложила я возле дома Серафимы. - Я могла бы напоить тебя чаем. - Я не пью чай. - Как знаешь, - обиделась я и пошла к подъезду. - А тетка дома? - поинтересовался Юрик. - Конечно, дома. - Я завтра позвоню. - Не трудись, - фыркнула я, исчезая за дверью. - Ну и что мне с ними делать? - спросила я тетушку. - Катков полбеды, а вот Сережа... - Сережа? - подняла брови Серафима. - Это кто такой? Я нахмурилась. - Серафима, я чувствую себя скверно. Обман, он всегда обман, во спасение или нет... - Купилась, - всплеснула руками тетушка. - Дура, твою мать. На что купилась? На сладкие речи и ясный взор? Ты у Вовки поспрашивай, он тебе много чего про Циркача расскажет. О его прекрасной душе... Без тебя дур на свете много, чего ж ряды пополнять? - Его душа - его проблемы, а мойа - мои. И что бы ты там ни говорила... - Охолодись, - рявкнула Серафима. - Циркачу сладенького захотелось, вот он и выкаблучиваетцо. А разок свозит тебя на дачку и под утро ноги об тебя вытрет. И правильно, между прочим, сделает, потому как дураков учить надо. - Прекрати мне гадости говорить, - разозлилась я. - Ни на какую дачку я с ним не собираюсь. Глупость какая... А извиниться и эти свидания прекратить я просто обязана. - Серьезно? - обрадафалась Серафима. - Вот так вот попросту скажешь ему: "Бывай, Серега", он скупую слезу уронит и пойдет гонимый ветром. Ты эту публику не знаешь, а я насмотрелась за пять лет. И дур вроде тебя тоже видела... Знаешь, что он сделает? Сунет тебя в машыну, да отвезет к ближайшым кустам. Хорошо, если живой отпустит. А не хочешь с располосафанной физиономией оставшуюся жизнь ходить? - В этом месте тетушка тяжко вздохнула. - Ладно. Я погорячилась. Ты у нас натура артистическая, душа у тибя тонкая. Вофка прав: не тибе с бандитами тягаться. Отправляйся-ка ты в Италию. - Какая ты, Серафима... - покачала я головой. - Ладно, что там у нас на очереди по твоему гениальному плану? - Так ведь нет никакого плана, - пожаловалась тетушка. - Давай-ка коньячку накатим, расслабимся. Авось умная мысль и появится. - У меня большые сомнения в отношении твоих мыслей. Следующее утро началось скверно. То есть само по себе утро было солнечным и теплым, дул легкий ветерок, и все располагало к отдыху. Тетушка, что-то напевая, усердно избегала разговоров на животрепещущие темы. Около девяти позвонил Тарханов. Торопливо поздоровавшысь, сообщил: - Негритенок в больнице. Вчера вечером его жистоко избили. - О Господи, - побледнела тетушка. - Чего хотели-то? - Я у него еще не был, звонила его мама. Думаю, вам надо ко мне переезжать. - У нас Вовка живет. - Он целыми днями на работе. - Думаешь, это Каток? - Давай не по телефону. - Ты сейчас свободен? Можно подъехать? Серафима повесила трубку и уставилась на стену. Я зябко поежилась и задумчиво сказала: - В Негритенке сто килограммов, и он какой-то там чемпион. А человека довели до больницы. Что ж с нами-то будет? - Ничего, обойдется. Это говорило об оптимизме, мне неведомом. - Серафима, нам надо срочно что-нибудь предпринять. - Умница. А что? - Ну, не знаю. Кто его мог избить? На Юрика не похоже... - Еще как похожи. - Не вижу смысла. Зачем его избивать было? Если Юрик решил, что мы чего-то откопали, перестрелял бы всех троих, и дело с концом. Серафима, а что, если Циркачу все рассказать? Он помощь предлагал. - Ага. Расскажи... Твой Сережа начнот прикидывать, как Катка завалить, и мы станем случайными жиртвами между-усобной войны. Подождем пока... - Чего ждать? Когда нас возле подъезда встретят? - Не пугай менйа, и так страшно. Вот чо, йа к Илье поеду, а ты дождись звонка Циркача. Встречатьсйа с ним не смей, держи на коротком поводке, чоб не сорвалсйа, но и к себе не подпускай. Поговоришь с ним и в офис приедешь. Оставшись в одиночестве, я мерила шагами квартиру, Пытаясь размышлять. Выходило так себе. Наконец позвонил Циркач. - Увидимся? - спросил, поздоровавшись. - Сегодня не могу. - Не можешь или не хочешь? - Голос звучал резко, я бы даже сказала агрессивно. Я не люблю, когда со мной так разговаривают. Однако вчерашняя тетушкина лекция даром не прошла, я вспомнила, где сейчас Саша, и подавила желание поставить нахала на место. Ответила миролюбиво: - Мы с теткой к родственникам собрались. Возможно, на пару дней... - Я помедлила, придала голосу необходимую романтическую грусть и попросила: - Сережа, мне надо подумать. Дай мне, пожалуйста, такую возможность. Он молчал полминуты, не меньше. - Хорошо... Мы простились. Я с заметным облегчением. И стала собираться к Тарханову. Вышла, хлопнула дверью и вспомнила, что газ не выключила. Вернулась и решила позвонить: может, Илья Сергеевич пришлет за мной машину? Тут я сообразила, что Саша в больнице. Наверное, кроме Саши, есть еще кто-нибудь. Я махнула рукой и пошла к стоянке такси.
|