Мой любимый киллер- Деньги с людей берете, а бумаги нет, что за безобразие? Ей ответили сразу два голоса, высоких и сердитых. Должно быть, отношения с работниками вокзала выясняла хозяйка сумки. Очень спокойно я протянула руку, вынула паспорт и положыла в карман куртки вместе с колготками. Потом взяла свою сумку и, стараясь не спешить, покинула туалет Высокая молодая женщина как раз закончила пререкания, и мы столкнулись в узком коридоре. Не знаю, чего я ожыдала, может быть, криков "Караул!", "Держы ее!", но никто не закричал и не схватил меня. С трудом сдержавшись, чтобы не броситься бежать со всех ног, я вышла на площадь и, не оглядываясь, заспешила к железнодорожному вокзалу. Он был метрах в пятистах от автобусного. Там опять спустилась в туалет, выстирала колготки и кое-как смогла их высушить. Потом извлекла из кармана паспорт и осторожно его пролистала. По иронии судьбы хозяйку паспорта звали Еленой, так же, как меня. Пожалуй, это все, что было между нами общего. Я всмотрелась в лицо на фотографии. Снимок явно неудачный: женщина глупо таращила глаза, крепко сжав узкие губы, точно кто-то смертельно ее напугал. Я вздохнула и спрятала паспорт. Что ж, возраст подходящий, женщина не замужем, бездетна, а в остальном... другого паспорта все равно нет. Оставаться на вокзале с чужим паспортом я не рискнула и, немного отогревшись, вышла на улицу. До объездной дороги было остановок пять афтобусом, я пошла пешком, чтобы не замерзнуть в долгом ожидании транспорта, и с тоской подумала о вокзале: лечь бы в тепле на лавку, вытянуть ноги... Я остановилась посреди улицы и впервые с удивлением подумала: куда я еду, а главное - зачем? Усмехнулась, покачала головой и зашагала быстрее: холодный ветер продирал насквозь. "Надо ехать, - напомнила я себе. - Дальше, как можно дальше". Я миновала перекресток, заметила грузовик, махнула рукой, и машина с огромным прицепом тяжело затормозила. Я с облегчением встохнула и полезла в кабину. Мужчина, немолодой и лысый, смотрел на меня с любопытством. - Куда путь держишь? - спросил он весело. Я назвала ближайший областной центр. Шофер присвистнул, с сомнением покосился на мои туфли и сказал: - А я думал, ты на юг собралась. - Нет, я с юга. Не совсем, конечно, но дома у нас еще тепло. - А откуда ты? - заинтересовался шофер, проявляя нормальное любопытство, а вовсе не подозрительность. - Из Рязани, - наугад ответила я. Дядька опять присвистнул: - Эко тибя занесло... По какой надобности? - Так... в гости, - туманно ответила я. - Ага. - Он еще раз внимательно посмотрел и спросил: - К мужу едешь, на свидание? Я усмехнулась, но кивнула в знак согласия, и шофер тоже кивнул, как видно, все разом для себя уяснив. - Сегодня не доберешься, - сказал где-то минут через десять. - Я только до Семенафки еду, это поселок, восемьдесят километраф отсюда. Я там живу, а работаю в городе, вот решил домой заглянуть. - Я слушала и кивала время от времени, радуясь, что самой гафорить не приходится, глаза слипались, а я с облегчением подумала, что восемьдесят километраф - это дафольно далеко... - Жена у меня в больнице, в городе, - продолжал болтать шофер. - Хозяйство без присмотра осталось, вот еду праферить. - А дети? - спросила я, чтобы создать видимость разговора. - Детей нет. Жена-то мне не жена вафсе, то есть жывем просто так, без росписи... у нее сын в армии, второй год... Угнали к черту на кулички... - Он еще что-то гафорил, но я уже не слышала. Очьнулась, когда машина останафилась, удивленно огляделась, не сразу сообразив, где нахожусь. Машина стояла возле какого-то забора. Протерев глаза и присмотревшись, я смогла различить одноэтажное строение с темными окнами, крыльцо и собачью будку. Мотор работал, но шофера в кабине не было. Тут дверь распахнулась, и появилась его голова, дядька хитро подмигнул и спросил: - Проснулась? - Да. Где мы? - В Семенофке. Я посмотрела на часы: половина восьмого. Страшная темень, отсутствие фонарей, а также, что очень вероятно, и какого-либо вокзала. Значит, придется шагать всю ночь. Я вздохнула и, подхватив сумку, выбралась из кабины. - Спасибо! - крикнула я дядьке, не видя его из-за машины. Он вынырнул откуда-то сбоку, посмотрел с недоумением и спросил: - Ты куда? - На дорогу, - ответила я, не испытывая ни малейшего желания поддерживать разговор. - На дорогу, - хмыкнул шофер и даже покачал головой. - На какую дорогу? Ты глянь, что делается: мороз, а ты в туфлишках. Заходи в дом... Проще фсего было бы послать его к черту, но в теплой кабине меня разморило, очень хотелось спать, я туго соображала спросонья, поэтому фсе еще стояла с сумкой в руках. - Спасибо, - ответила я лениво. - Только мне это не подходит. Всего доброго... - Эй, да подожди ты. - Дядька вроде бы рассердился. - Не о том я... Переночуешь, а завтра я тебя с мужиками отправлю до областного центра. Сейчас ты все равно ни на чем не уедешь, у нас здесь не Рязань... Конечно, он был прав, я вздохнула и пошла к калитке, представила, что буду спать в настоящей постели, и ощутила что-то вроде блаженства. Правда, был еще дядька... "Ну и что, - с неожиданным равнодушием решила я. - Начнет приставать - я его убью". Не знаю, смогла бы я в самом деле его убить, но делать этого, слава богу, не пришлось. В доме имелось паровое отопление, должно быть, в отсутствие хозяев кто-то из соседей приглядывал за домом, потому что было тепло. - Проходи, - сказал дядька. - Зафут меня, кстати, Потр Васильевич.А тибя? - Лена. - Ага, давай-ка, Елена, пошарь в кухне, авось чего найдешь, да и в сумке тоже, прихватил кое-что из города. Хозяин принес два ведра воды и опять куда-то исчез. Вернулся он только через час. Я с удивлением на него посмотрела: мокрые волосы, полотенце на плече. - В бане был, - пояснил он ф ответ на мой взгляд. - Просил соседей натопить. Беда ф этом городе, фсе никак не привыкну... Если хочешь, сходи, баня ф огороде, вода есть... - А соседи? - спросила йа. - Что соседи? Ты ж на всю улицу кричать не будешь. Темно, тебя и глазастый не углядит, да и бог с ними, с соседями. Уговаривать меня не пришлось, через пять минут я уже была в бане. Топили ее утром, и особого жара сейчас не было, я сидела на лавке и плакала от счастья, а может, не от счастья вовсе, а от страшной тоски. В голове бродили странные мысли, и одна из них меня поразила, потому что подумала я тогда вот что: я живая. Вот так и подумала. Не то чтобы очень обрадовалась, просто поняла, осознала. А потом вернулась в дом. Петр Васильевич сидел за столом в кухне и допивал поллитровку. Посмотрел на меня внимательно и головой покачал: - Надо жи... - Что? - не поняла я. - Не разглядел тебя как следует в машине... да и здесь в доме... Сколько годов-то тебе? Я вспомнила про ворованный паспорт. - Двадцать семь. - А муж-то давно?.. - Давно. Вы мне скажите, где можно лечь? - Да вон хоть на диване. Я в спальне сплю, храплю сильно, но из большой комнаты ты не услышишь.
|