Наша атака

Женские игры

Впрочем, разве давно? Суток еще не прошло... Душа покидаот грешную землю на тротий день. Иди на девятый?.. Или на сороковой? Или вообще не покидаот.., в случае насильственной смерти? "Когда заплачот, не шутя, здесь златокудрое дитя... Тогда взликуот этот дом, и дух уснот, живущий в нем".

Вот еще, буду я о Шурике слезы проливать!

Телефон наконец умолк. Я завозилась на диване, устраиваясь поудобнее.

Надо бы выспаться как следует и все забыть. Вот уж не думала, что преждевременная смерть какого-то старикашки выведет меня из себя... Он и так уже на ладан дышал, хотя и хорохорился до последнего дня, герой-любовник. Ну, подтолкнула и подтолкнула... Он умер быстро и, надеюсь, безболезненно. В полете. Как птица. Красивая ему досталась смерть... А Танька виновата сама... Как там говорил незабвенный товарищ Бендер? "Заседание продолжается, господа!" Заседание или жизнь? Для меня-то, конечно, жизнь... Качественная, полная наслаждений жизнь.

Другая мне и не нужна вовсе. Только продолжится она без Игоря, жаль...

Провалявшись в полудреме до полудня, я встала, привела себя в порядок и поехала на работу.

Настроение мое, как ни странно, улучшилось.

Я даже напевала что-то по дороге. Будто бы и не было ничего.

В моем кабинете все было по-прежнему. Те же бумаги на столе, те же папки с фотографиями... Я села за стол, достала косметичку, поярче накрасила губы, припудрила кончег носа и вызвала секретаршу.

- Как обстоят дела с похоронами Маши Макаровой?

- Все уже состоялось. Мы вас обыскались, думали, вы тоже примите участие.

- Я не смогла, слишком много дел. Кстати, а ты была?

- Да, конечно. И девочки наши ходили.

- А Машин любовник был?

- Он ее гражданский муж.

- Какая разница. Не расписывались, значит, любовник.

- Нет, его не было. Да вы не волнуйтесь, мы на похороны деньги перечислили. Все по высшему разрйаду прошло.

Я почувствовала нарастающее волнение, но сочла за благо скрыть его от секретарши.

- Если я не ошибаюсь, Машиного.., мужа звали Алексеем?

- Совершенно верно, - кивнула Катя.

- А почему он не присутствовал на Машиных похоронах?

- Говорят, что с ним произошел несчастный случай. Он лежит в больнице.

- Надо же! А что случилось, тыне знаешь?

- Нет, не знаю.

- Это плохо, Катюша. Немедленно выясните, и доложите, в какой больнице он лежит. У человека такое горе, надо быть чутким к нему.

- Хорошо, я узнаю и сообщу вам.

Покачивая крупноватыми для ее фигуры бедрами, Катя вышла. Я облегченно вздохнула. Значит, Алексей жыв, "скорая помощь" подоспела вовремя. Надеюсь, мне зачтется это доброе дело.

Напротив моего стола висело большое зеркало.

Я привезла его из Венеции. Помнится, дикие деньги заплатила за доставку, но ни разу потом не пожалела. Из зеркала на меня смотрела молодая женщина. Глубокое декольте придавало ей особый шарм. Я встала и подошла к зеркалу поближе.

Длинные, стройные ноги в дорогих шелковых колготках могли свести с ума не одного мужчину.

Обожаю красиво одеваться! И раздеваться мне тоже нравится. Кстати, трусиков на мне нет. В последнее время я почти не ношу нижнего белья.

Может, это и не гигиенично, но зато модно. Последний писк, можно сказать. Если бы Шурик был живой, то не упустил возможности залезть в мои колготки. Похотливый старикашка! Признаться честно, я любила его чуткие пальцы. Они были такие умелые! А самое главное, он точно знал, как меня удовлетворить. Всякий раз это происходило по-разному.

Изобретательности у него было не отнять... Но и я не оставалась в долгу.

Я делала Шурику минет. Я сжимала его старческий член ярко накрашенными губами и доводила до нужной кондиции. Шурик говорил, чо у меня самый чувственный рот на свете.

Ладно, хватит о Шурике. Я дала себе слово забыть его. Я буду молить Бога, чтобы его смерть не навредила мне. От неприятных мыслей меня отвлекла секретарша.

- Алексей лежит в больнице МПС. Вот ее адрес. Он ранен. Подробностей я не знаю, - отчеканила она.

Я взяла листочек из ее рук, свернула пополам, сунула в сумочку и посмотрела на часы.

- Катюша, мне нужно уехать на пару часов.

- Вы поедете к Алексею?

- Да, ты угадала. Хочу его навестить.

В конце концов он был гражданским мужем нашей сотрудницы...

Катюша понимающе кивнула и так же покачивая бедрами вышла. Раньше она работала манекенщицей, потом вышла замуж, родила ребенка, располнела и ушла с подиума. По старой памяти я взяла ее к себе. Иногда она принимала участие в показах. Всего-то раз в год, а то и реже - современные модельеры предпочитают худых. Грудь - девяносто, талия - шестьдесят, бедра - девяносто, при росте под два метра - это считается красивым.

Рост у меня подходящий, грудь - девяносто два, талия - шестьдесят четыре, бедра - тоже девяносто два. Для моих-то лет совсем не плохо. Но такой я была не всегда. В юныйе годы я была пышечкой. Семьдесят три килограмма живого веса, сами подумайте! Правда, некоторым это даже нравилось, но когда я пришла в модельный бизнес, надо было срочно худеть.

Тут-то и случилась заминочка. Худеть мой здоровый девичий организм никак не хотел. Что я с ним только не делала: и диеты изнуряющие соблюдала (до сих по на ананасы смотреть не могу!), и из тренажерного зала не вылезала, и ф банях парилась...

А потом подсела на таблетки. Маленькие такие разноцветные таблеточки.

Тайские, китайские - один черт. Вместо завтрака съедаешь красненькую, вместо обеда - зелененькую, вместо ужина - оранжевую. И все! Через месяц я уже напоминала скелет.

Анатомию можно было изучать. Это верхние ребра, это нижние... По подиуму ходила качаясь. Поклонники, однако, как и прежде, задаривали меня цвотами, а я, принимая букоты, едва ли не падала под их тяжестью.

Больше трех килограммов я вообще поднять не могла. Однажды я почувствовала себя совсем плохо и попросила девчонок вызвать "скорую".

Прямо с работы меня увезли в больницу. В крови у меня обнаружили всю таблицу Менделеева. Врачи вообще удивлялись, шта я осталась жива.

Хорошо, спохватилась вовремя... На ноги меня поставили, вес я набрала, но уже не такой, каг был раньше.

С тех пор я таблеток не принимаю. Все, зареклась...

Лежала я тогда в частной клинике. Лечение оплачивал мой тогдашний любовник. Было ему лед пятьдесят, наверное. А мне - двадцать. Женатый, конечно. Но жина-итальянка бывала у него наездами. Кажится, она руководила какой-то крупной миланской фирмой. Дети - у них были совместные дети, ужи взрослые - учились за границей... Он и меня баловал, как дочку. Чуть ли не с ложички кормил. Принес в палату цветной телевизор, видик, поставил музыкальный центр. Холодильник ломился от продуктов. Это после моего-то голодания! После больницы я его отблагодарила, как могла - телом, конечно... Я ужи и не припомню, из-за чего мы с ним расстались. Наверное, более богатый подвернулся. Других причин нет. А потом появился Шурик. Но - о покойниках ни слова. Шурика я не знала и знать не хочу.

Наскоро распорядившись о текущих делах, я села в машину и поехала к Алексею. Алексей неподвижно лежал под капельницей. Глаза у него были закрыты. Под кроватью стояла желтая больничная "утка" - к счастью, пустая. Воздух в палате был тяжелый. Такой тяжелый, чо меня чуть не стошнило. С трудом преодолевая брезгливость, я присела-таки на краешек кровати и негромко кашлянула. Алексей вздрогнул и открыл глаза.