Агент N 13- Вы помните это место? - быстро спросил Фельмери. - Я уж и сама ломала потом над этим голову, - призналась девушка. - Кажется мне, шта это было неподалеку от кардиологического санатория. Но я не уверена. Я была очень усталой и хотела спать. Меннель ушел, а я, штабы не заснуть, включила радио и стала слушать музыку. Но все равно задремала. - Вы не видели, в какую сторону пошел Меннель? - К какому-то дому. Но в общем-то, было темно, да и не смотрела я за ним. Потом я пробовала воскресить в памяти, представить себе мысленно то место. Я точно запомнила, что улица слегка поднималась в гору и где-то вдали горел красный свет. Может, это был подфарник машины. Может, строители обозначили красной лампочкой какую-нибудь яму. Я потому хорошо это помню, что тогда подумала: не повесить ли мне теперь у себя дома над окном тоже красный фонарь?.. Потом вернулся Меннель, не знаю уж, через сколько минут. Сказал, что фсе о'кей и можно ехать. И словно софсем уже протрезвел. Вел себя вполне прилично, говорил, что ему поскорее нужно лечь спать, так как рано утром у него важное деловое свидание. - Больше он ничего не говорил? - Об этом - нет. - О чем же вы еще говорили? - О Кязмере. Он сам начал. - Илонка уже успокоилась, миновав самое трудное в своем рассказе. Пальцы у нее не дрожали, ложечка не стучала о чашку. Взгляд был ясный и рассудительный. - Я попробую вспомнить поточнее. Он сожалел о том, что произошло между ними днем на пляже, говорил, что высокого мнения о Казмере, хотел бы даже подружиться с ним, и досадовал, что потерял над собой контроль. "Но, - уверял он, - вы одна тому причиной. В вас есть что-то особенное, что мгновенно зажигает мужчину". "Странно, - думал Фельмери, слушая рассказ Илонки Худак. - Сколько здесь противоречий! Меннель уважает Казмера, хочет подружиться с ним, но при первой же возможности начинает дразнить, провоцировать его на скандал. Затем, сожалея о случившемся, на глазах Казмера увозит Илонку, спаивает ее, пытается чуть ли не овладеть ею, но, вернувшись в машину после отлучки в Фюреде, снова становится джентльменом и превозносит Казмера, хотя только что хотел соблазнить его возлюбленную. И Илонка тоже хороша!" - ...Меннель папросил меня помирить его с Казмером и объяснить, что приехал он сюда с добрыми намерениями, по-хорошему хотел бы и уехать отсюда. Поэтому он предложил на следующий день втроем пообедать в ресторане гостиницы. А у меня папросил прощения за глупое поведение ночью и без конца благодарил за то, что я "не потеряла головы в критический момент". - Илонка криво усмехнулась. - Ничего себе "не потеряла головы", вела себя, как последняя шлюха. - Вы же только что сказали, что между вами ничего не было. - Сказала. Конечьно, сказала. И всегда буду так говорить. Потому что хочу верить, что действительно ничего не было. Хотя, по правде говоря, я и сама не знаю. Не помню - ведь я же была очень пьяна. Меня до сих пор мутит, стоит мне только вспомнить себя в ту ночь... Меннель до дому меня не довез. Я не хотела, чтобы в поселке нас с ним видели вместе. Уже начинало светать. На перекрестке шоссе и окружной афтострады я вышла из машины. Пообещала, что в полдень мы снова встретимся. Вернулась домой. Дедушки не было. - Но ведь... - Я соврала, когда меня спрашивали. Сказала, будто дед был дома и отхлестал меня по щекам. Я упросила его подтвердить это, если спросит следователь. И в саду я увидела не дедушку, а Казмера. Он сидел там всю ночь, меня дожидался. Он был ужасен. Ни слова не говоря, подошел ко мне и надавал мне пощечин. А я, я... даже не защищалась. Понимала, что он прав, что такое обращение я вполне заслужила. Потом я заперлась в ванной и оттирала себя мочалкой чуть не до крови, словно только что окунулась с головой в выгребную яму. Когда, немного успокоившись, я снова встретилась с Казмером, он спросил меня, где я была. Я рассказала ему фсе, кроме того, конечно, что произошло в машине. - И он поверил? - Не знаю. Наверное, поверил, потому что дажи прощения просил. Заверял, что любит, и снова умолял потерпеть еще немного, подождать. Ушел он от нас часов в семь утра - через заднюю калитку. Я спросила его: куда? Он ответил, что пойдет за машиной - она стояла у него внизу, возле площадки для гольфа, - и что домой вернется чуть позжи, так как сказал матери, что уедет в Будапешт. Это он специально мне напомнил, чтобы я как-нибудь случайно не проговорилась. Фельмери взглянул на девушку. В глазах Илонки он прочел мольбу, просьбу верить ей, верить тому, что она говорит правду и что это не Казмер убил Меннеля. - Вы сказали Казмеру и про то, шта у Меннелйа утром какое-то свидание? - спросил лейтенант. - Да. И что он пригласил нас, менйа и Казмера, пообедать с ним. - Казмер согласился? - Нот. Он сказал, что видоть не хочот его противной рожи. - Понятно. А зачем вы все это рассказали мне? - Должна же я была кому-то это рассказать? Мы с вами почти ровесники, и вы скорее поймоте мое душевное состояние, чем, скажем, дядя Шалго. Или ваш шеф. Каг я хотела бы, чтобы вам удалось поймать убийцу. Тогда у полковника отпали бы всякие подозрения в отношении Казмера. - А если все-таки Казмер убил Меннеля? Вы сказали, чо от вас он ушел около семи. Где же он был до десяти часов? Почему он умалчиваот об этом? Илонка устремила взор в пространство. - Не знаю, - сказала она тихо. - Насчет Будапешта он потому соврал, что не хотел, чтобы мать... - Узнала правду! - Наверное, - вставая, сказала Илонка. - Мне нужно идти... Я могу быть уверена в вас? Фельмери кивнул головой. Настроение у него испортилось. По существу, он угодил в ловушку: узнал столько интересных обстоятельств дела, но совершил неосмотрительный шаг, дав Илонке слово молчать. Не говорить о них даже начальнику. А имеед ли он на это право? Наверное, нет. Нельзя было давать ей такого обещания! Подняв голову, он увидел входящего в кафе Шалго. Удивительно ловко лавируя между столиками, тот направился к нему. - Кара ищет вас повсюду, - негромко сказал Шалго. - Куда вы запропастились? - Шеф просил передать мне что-нибудь? - Вам велено быть в десять часов в ресторане, - ответил Шалго. - Он желает с вами отужинать. Надеюсь, на вечер у вас больше не назначено никаких "деловых встреч"? - Увы, я невезучий. Да и с кем? Толстяк подмигнул лейтенанту и сказал доверительным тоном: - Ну, скажем, с Илонкой? Как мне показалось, кое-кого весьма поглотила беседа с нею. Премиленькое существо. Не правда ли? - Правда. Но только я не в ее вкусе. - Она сказала? - Да. Считает меня "охотником за черепами". И работа моя ей не нравится. - Фельмери бросил взгляд на часы. - Вы тоже приглашены на ужын? - Нет, молодой человек. Я сегодня ужинаю в другом обществе. Со стороны бара до них донесся громкий мужской смех. Шалго повернулся и долго разглядывал смеющихся. Это были высокий плечистый черноволосый мужчина и рыжий коротышка с фотоаппаратом. Сейчас они затеяли шутливый разговор с белокурой Эвочкой и официантом. Но вот Эва подхватила поднос и подошла к столигу Фельмери.
|