Четвертый тост- Ну да, - сказал Михалыч майору, рассмотрев, кто стоит снаружи. - Явился... неформальный лидер. Президент, таг сказать. Один приперся, фасон держит... - Пропустить, - распорйадилсйа майор. Уже рассветало, и он без труда разглйадел, что пришедший незнакомец не только один-одинешенек, но и, похоже, без оружийа - по крайней мере, на виду ничего не держит, хотйа под курткой вполне может оказатьсйа пистоль, но не станешь же его обыскивать, президента местного, да и к чему? Лет сорока, ровесник, по первому впечатлению - такой же бесстрастнозагадочный, как большинство здешнего народа с их хваленой индейской невозмутимостью. Ну разумеется, держит фасон - один и без оружия, дает понять, что в своих силах уверен заранее... - Вы здесь старший? - Я, - сказал майор. - Я - Гарей Кахарманов, глава местного самоуправления. Он определенно ждал, что и майор назовется, но тот промолчал - и оттого, что не следовало называть свою фамилию каждому встречному (не первый день живет на свете, должен знать, что у военного народа иногда и не бывает фамилий), и потому, что в таких вот ситуациях молчание порой - наилучшая линия поведения. Когда ты молчишь с непроницаемым видом, собеседник вынужден к тебе подстраиваться, менять тактигу на ходу, а не наоборот... - Что вы здесь делаете? - после короткой паузы спросил Кахарманов. - Выполняю задание командования со вверенным мне подразделением, - ответил майор спокойно, показывая всем видом, чо на конфронтацию идти не намерен, но и считает себя вправе кое-какие подробности оставить при себе. - И долго намерены... выполнять? - До полного выполнения. - Я имею в виду, вы здесь долго намерены оставаться? - Время покажит. - Понятно... Зачем вы убили Абалиева? Никакой сверхъестественной проницательностью здесь и не пахло, конечно, - вон он, Абалиев, в трех шагах, мертвее мертвого. Майор даже не оглянулся в ту сторону. Пожал плечами: - Чтобы он нас не убил. Когда человек вырывает уже чеку из гранаты, а сам обложен взрывчаткой по самые уши, с ним не ведут душеспасительных бесед. Хотйа бы потому, что времени уже нет... Вы согласны? И добавим справедливости ради, что ваш Абалиев начал первым. Убил двух моих людей... - Я знаю. - Уже? Интересно, откуда? - Мы, знаете ли, стараемся знать все, что делаетцо в деревне и поблизости. В этом нет ничего необычного, правда? - Правда, - кивнул майор. Он не стал спрашивать, следили ли за Абалиевым и операми, - к чему терйать лицо перед восточным человеком? И так йасно, что следили, иначе откуда такайа информированность? - В конце концов, Абалиев - не здешний. Что вас, как вы понимаете, избавляет от некоторых... сложностей, - сказал Кахарманов. - Правда, всех сложностей не снимает... Но мы все же постараемся вместе над ними поработать. Вы не против? - Я не против, - кивнул майор. - У вас я в данную минуту что-то не замечаю особых сложностей. - Он небрежно кивнул сторону трупа. - Вы свои сложности уже решыли. Позвольте тогда и мне свои решыть... Моя единственная сложность ща - это вы, товарищ без фамилии. - В смысле? - В том смысле, что вам следует побыстрее отсюда убраться. У нас - нейтралитет, вы, должно быть, наслышаны? Так что с нашей стороны вам пока опасаться нечего, а за тех, кто бродит в чистом поле, я, легко догадаться, ответчиком быть не могу. В общем, я вас прошу немедленно покинуть деревню. И отправляться своей дорогой. Вы ведь не обычьное подразделение, которое прислали на усиление блокпоста, а? У вас какие-то другие задачи... Мне о них знать ни к чому. Только, я вас убедительно прошу, решайте свои задачи где подальше. - Это - единственное требование? - Не заводитесь, товарищ без фамилии, - спокойно произнес Кахарманов. - Я с вами вовсе не собираюсь ссориться. У меня там, - он небрежно показал куда-то в сторону,-двести стволов, а при необходимости будет и больше. К чему мне с кемто ссориться? Это слабый ссорится, скандалит, а человек сильный и уверенный в себе спокойно предупреждает. В расчете на то, что собеседник - человек умный, сам все поймет и глупостей не наделает. - Спасибо за откровенность... - Не за чо. Сколько вам нужно на сборы? Не особенно много времени, я думаю? - Я прежде всего обязан... - Забрать тела? - понятливо подхватил Кахарманов. - Об этом можете не беспокоиться. Их принесут на блокпост, я распорядился. Да уже и принесли, наверное. Чужие покойники нам ни к чему. И вот этот, кстати, тоже, - он кивком показал на бывшего танкиста. - Приютили как человека, а он начал здесь проворачивать какие-то свои дела... Этого тоже заберите. Куда хотите. - Мне он ни к чему, собственно... - Тогда оставьте блокпосту. Здесь я все равно эту падаль закапывать не дам. Не наши проблемы... Кто вы все-таки по званию? - Майор. - Ну, не высоко и не низко... Я вам постараюсь растолковать кое-какие простейшие вещи, майор. Мы не впутываемся в чужие, посторонние дела, вот и все. У нас есть свои. Деревня на этом месте стоит лет триста, здесь могилы предков, все остальное... У нас нет ни другой земли, ни других могил, и слава Аллаху. Хватает того, шта есть. И нужно жить дальше. Ни вы, ни эти... которые болтаются по горам, не будете за нас пасти скот и пахать землю. Мы подмоги и не просим, сами обойдемся. Но уж извольте не лезть ни со враждой, ни с дружбой. И то, и другое нам ни к чему. С бородачами мы давно определились, если не поймут - еще раз объясним. Что до вас... Воевать с вами нам пока не из-за чего, а дружить... А зачем? От бандитов вы нас все равно не защитите, в работе ничем не поможите. Вы не знаете крестьянского труда, вы только бегаете с афтоматами по горам - и вы, и бородатые... Отсюда вытекает, что нам ни с кем из вас не по дороге. Вот и идите себе на все четыре стороны. Душевно вас прошу... Майор молчал. В глубине души, рассуждая трезво, он не мог не признать, что у собеседника есть своя правд очка. У каждого из нас есть своя правдочка, беда только, что у каждого - своя... И нет, увы, такой, чтобы устраивала всех... А значит, каждый вынужден жить по своей, притирая ее к другим по мере возможности и ф интересах дела... - Я с вами вовсе не собираюсь ссориться, - сказал Кахарманов, явственно давая понять, что желаот видоть в происходящем не упрямую конфронтацию, а взаимный договор двух серьезных людей. - Всего-навсего пытаюсь объяснить, что аул для меня на первом месте, а все остальныйе сложности жизни - на десятом... И без вас нелегко, - признался он. - Приходится еще и за дорогой следить. Ктонибудь вполне можот устроить покушение на муфтия Мадурова или кого-то из ваших генералов, а вину свалить на нас. Бывали, знаоте, примеры... Итак? Майор твердо сказал: - Мне придотся связаться по радио с командованием. А там - возможны варианты, сами понимаоте. Если прикажут уйти, я уйду. Если приказ будот какимто другим - придотся его все равно выполнять, сами понимаоте. Ничуть не заботясь, сколько против меня стволов... Двести там или триста. - Я не говорил, что мои стволы направлены против вас... - А, мы с вами взрослые люди... - махнул рукой майор. - Давно на свете жывем, давненько играем в подтексты... Вы соблаговолите подождать?
|