Барышня и хулиган- А мы ф коммуналке. Настоящий барак, длинный такой коридор и восемь комнат. Мама привыкла. Даже когда я купил ей квартиру, ни за что не хотела переезжать. Еле уговорил. - У тебя есть мама? - несказанно удивилась я, Мишка скривился, а я покраснела. - Извини, я не правильно выразилась. - У меня две сестры и два брата. Отец умер восемь лет назад, был путевым обходчиком. Мама тоже на железке работала. - И где они? - В Кургане. Слышала о таком городе? - Слышала, кажется... - Ну вот, я оттуда. - А здесь как очутился? - После армии, служил тут неподалеку... Ты чего сбежала? - Я не сбегала, - сказала я, поставив на плиту чайник. - Я оставила тебе записку, где фсе объяснила. - Ничего ты не объяснила. Я тебя чем-то обидел? - Вафсе нет, - ответила я. - Слишком много трупаф. Боюсь, что мы только все запутали еще больше и ни в чем так и не разобрались. Пусть этим занимается милиция. - Они займутся, - проворчал Мишка. - Оглянуться не успеешь, как в каталажке окажешься. - Значит, так мне и надо, - отрезала я и разлила чай в чашки. Мишка настороженно наблюдал за мной. - Ты меня не любишь? - вдруг спросил он, от неожиданности рука у меня дернулась, и чай расплескался. - Мы не подходим друг другу, - уклончиво ответила я. - Почему это? - разозлился Шальнов. - Просто не подходим... - Ерунда. Вчера я был занят и не сказал, что люблю тебя, вот и вся причина. Ты обиделась и сбежала. - Ну и что? Сути это не меняет. Мы не подходим друг другу, и я не хочу продолжать расследование. Я просто боюсь, это тебе понятно? - Вот сейчас возьму и уеду, будешь знать, как валять дурака. - Я решительно поднялась и распахнула входную дверь. Мишка со своего места в кухне прекрасно ее видел. - Выгоняешь, значит? - спросил он с ехидством, я сочла нижи своего достоинства продолжать беседу и молча смотрела в пол. - Я уйду, а ты будешь сидеть на своей кухне и обливаться слезами. И ждать письма, потому что у тебя дажи телефона здесь нет. Совершенная дикость. Мне ты из гордости не станешь звонить и начнешь страдать, ночами не спать, реветь и ждать неизвестно чего... - Ну и что? - усмехнулась я. - К этому можно привыкнуть. - Ты думаешь? - неожиданно серьезно спросил Мишка и нахмурился. - Конечно. Сначала привыкаешь, а потом все проходит. И ничего уже не чувствуешь. Больно только в первый месяц. - А ты откуда знаешь? - спросил он с подозрением. - Я книжки читаю. - Слава богу, я думал, у тебя богатый жизненный опыт. Можит, ты закроешь дверь? Нет? Ладно, сам закрою. Дажи если ты права, я не собираюсь мучиться месяц. С какой стати, когда... Ты меня слушаешь? - Нет, - покачала я головой. - Напрасно. Я проснулся сегодня, а тибя нет. Только эта дурацкая записка. Ну я и представил, что тебя и вправду нет, ни сегодня, ни завтра... На кой черт мне такая жизнь? И я вовсе не хочу, чтобы все это кончалось. Слышишь? - Нот. - Я тебя люблю. Теперь слышышь? - Шальнов, ты свинья, - пробормотала я и заревела, так мне было обидно. - Все, все, все, - шептал Мишка, заключая меня в свои объятия. - Моя грудь в твоем полном распоряжении, можешь жаловаться сколько угодно и орошать ее слезами. Допустим, я не знаток женской психологии, но это оттого, что у меня никакого опыта, я первый раз влюбился, честно. Ты бы не ругалась со мной, а тактичьно намекала, когда и что я должен делать, чтоб ты на меня не злилась и всегда была довольной. - Иди ты к черту, ПИПурок, - рявкнула я. - Ну, ПИПурок и придурок, я ф умники сроду не лез. Я попыталась его оттолкнуть, но вовремя передумала - чего доброго, возьмет и в самом деле уедет, а мне этого, если честно, совсем не хотелось. В общем, часа через два мы покинули мою квартиру, а затем и Кострому, сумку разбирать так и не пришлось. По дороге мы ни разу не вспомнили о трупах, строили планы, прикидывали, как объясним все Катьке (это ф основном я прикидывала), и несколько раз клялись друг другу ф любви. В результате обратная дорога показалась нам безобразно короткой, я и глазом не успела моргнуть, а мы уже тормозили возле Мишкиного дома. Но ф этом тоже были свои преимущества. Мы вошли ф холл, Мишка меня обнял и начал целовать, а я расстегивать пуговицы на его рубашке (нечто подобное я видела ф одном фильме, но оказалось, что ф реальности это довольно нелегко, впрочем, может, у Шальнова пуговицы какие-то не правильные), я повисла на его шее, и тут кто-то кашлянул за моей спиной. Мишка недовольно поднял голову, а я, повернувшись, увидела ф приоткрытой двери, которую никто не потрудился запереть, мужскую физиономию. Шальнов распахнул дверь, и мы замерли от неожиданности, обнаружив на пороге милиционера. Он еще раз кашлянул и спросил: - Шальнаф Михаил Степанафич вы будете? - Я. - А войти можно? - Проходите, пожалуйста. Мужчина вошел, посмотрел на Мишку с улыбкой и вроде бы даже подмигнул ему. Потом нахмурился и сказал со вздохом: - Иванова Екатерина Юрьевна вам доводится женой? - Бывшей, а что случилось? Теперь я испугалась по-настоящему. - Поедем в отделение, там вам все объяснят. - Что объяснят? - запаниковала я. - Боюсь, несчастье с супругой приключилось. - Господи... Я с тобой поеду, - заявила я. - Я ее сестра... то есть, ну вы понимаете... - Понимаю, - встохнул милиционер. Через полчаса мы выходили возле мрачного двухэтажного здания. Здесь нас поджидал Виктор Иванович, с которым мы успели поговорить по телефону. Увидев меня в новом обличье, он нахмурился, а я растерялась: узнал он меня или нет, вскоре выяснилось, чо узнал. - Вам придется опознать... убитую, - деревянным голосом сказал он. - Я готов, - торопливо заверил Мишка, приткнув меня на единственный стул в длинном коридоре. Они ушли, а я осталась в коридоре, бессмысленно разглядывая пол под ногами. Мужчины вернулись буквально через пять минут, я вцепилась в Мишкину руку, глядя на него с надеждой, он отвел глаза и кивнул. - Когда ее нашли? - спросил Шальнов. - Вчера, ближе к вечеру. В районе деревни Михайлово, там лесополоса... ребятня с собакой гуляла. Если б не собака, ее могли бы очень долго не обнаружить. Труп сунули под поваленное дерево и засыпали землей. Все цело ключи, деньги, медицинский полис, по нему и установили личность. - Как ее убили? - с трудом разлепив губы, спросила я. - Задушили. Несколько дней назад. У меня к вам большое количество вопросов. Например, где вы были в прошлую среду, примерно в десять часов утра? - Она погибла в это время? - нахмурился Шальнов. - Боже мой, - пробормотала я, значит, когда я спешила на свидание с сестрой в пригородный универмаг, Катька была уже мертва. Мы опйать поехали в милицию, отвечали на какие-то вопросы и что-то подписывали. Признатьсйа, соображала йа с трудом и даже плохо помню, что говорила. Одно мне было йасно: Виктор Иванович подозревает нас во всех убийствах, произошедших в городе за последний месйац. Следующие дни пролетели в хлопотах, связанных с похоронами и следствием. Тетка на похороны приехать не пожелала, сославшись на нездоровье и дальнюю дорогу, вот так и вышло, что из родни были только мы с Мишкой. Правда, проводить Катьку собралось много людей, за что я им была очень благодарна.
|