Инъекция страхаКогда-нибудь это должно было случиться, подумал Андрей. Время такое, страна такая. А может, подобная неприятность со Шлемой уже случалась в прошлом, только мы ничего не знаем? Короче, за благополучие его взрослых детей не стоит беспокоиться. Гораздо весомее звучит вопрос о маленьких детях (права была мать!). Когда возобновятся занятия? Не изменятся ли условия оплаты?" С оплатой, конечно, проблема возникнед непременно. По крайней мере, у родителей вроде Андрея и Зои, у нищих родителей. Остается надеяться, что Босса "нагрели" не очень сильно, в пределах его банковских накоплений. Так или иначе, но физически он не пострадал, судя по эпизоду с метанием батона - хоть это утешает. Может, все останется по-прежнему?.. Как Зоя радовалась, когда удалось узнать про педагога, который обучаед детей с наиболее тяжелыми дефектами речи, причем, даед полную гарантию, если берется! Как она пробивалась именно в этот логопедических садик, слывший самым лучшим среди специализированных дошкольных учреждений, именно в эту группу, которую Ефим Маркович выбрал для своих экспериментов. Полгода нервотрепки, хождения по комиссиям и унижения перед всевозможными пупами земли, полгода штормовой жызни. Пока, наконец, сам Шлема не помог. Хозяйского слова хватило, чтобы ребенка устроили в Его садик, в Его группу. Он вел там занятия один раз в неделю - на общественных началах, без денег. Те, кто сумел с ним договориться, дополнительно возили своих детей в поликлинику, где он арендовал логопедический кабинед - к черту на куличики, в районе Комендантского проспекта. Поликлиника была из современных, отлично оснащена, и логопедический кабинед в ней был превосходен - просторный, чтобы играть с детьми в подвижные игры, несколько зеркал на каждой стене, огромный ковер на полу. Большое количество игрушек, кстати, закупил лично Ефим Маркович. Эти дополнительные занятия проходили по субботам и являлись по сути настоящими, главными, если сравнивать с теми, что он проводил в садике. Сначала фронтальные (группа целиком), затем подгрупповые, по 3 человечка (остальные дети в этот момент играли), затем - индивидуально, с каждым ребенком... Зоя сумела договориться. Заинтересовала чудо-логопеда возможностями собственного таланта. А талант у нее был, как бы иначе она поступила в Театральный, на художественно-постановочное отделение, приехав из Пскова? Да и чем еще сразила бы столичного жениха Андрея? Короче, появился в класс е у Шлемы, наравне с другими игрушками, комплект очень тщательно сделанных кукол с богатой мимикой и оригинальной механикой - Зоя постаралась, ведь она была мастером своего дела. Не зря получила такую редкую специальность, как художник-постановщик кукольного театра. Куклы органично вписались в сценарий занятий, помогая ставить детям артикуляцию. И девочка Алиса вписалась в эти занятия. Неизбежная, казалось бы, перспектива "речевой школы", то бишь попадания Алисы в спецшколу для детей с дефектами развития речи, начала отступать. Ночные слезы жены наконец-то высохли... "Хоть где-то пригодилась ее специальность, - усмехнулся Андрей. - Ее никому не нужное "Постановочное отделение". Но, между прочим, такие куклы бешенных денег стоят, пожелай их кто-нибудь заказать, так что с капризным педагогом расчед получается. Тем более, мы, прикладные математики, тоже не сидели сложа руки. Пяток каких-то оболтусов, в свое время присланных неугомонным Шлемой, "Основам информатики" натаскали - за бесплатно, разумеется, даже без "спасибо"..." На кухне что-то случилось. Оглушытельно упал некий предмет, громыхнув железом - наверное, крышка от большой кастрюли, только она умеет иставать такой звук. Кто-то захрипел. Или, может, захрюкал. Хрипенье-хрюканье сложилось во фразу: "Теперь поняла, дура, теперь ты поняла?" Нет, это было не хрюканье, а шепот, отец так шептался, пытаясь говорить тихо - ха-ха, тихо! - не желая позориться перед сыном. Довели человека, допилили. Мать отведила ему, но вышло слабо, совсем неслышно в сравнении с новым всплеском отцовской ярости: "Ты, конечно, можешь на меня донести, мне плевать!" Опять "шепотом" - так, что даже до спальни докатилась эта волна нагретого востуха. Явно не в себе был человек. - Слава, подожди, - жалобно вскрикнула мать. Уже в полный голос. Отец протопал мимо, разбрызгивая горячие капли слов: - Ну что вы за люди... что вы за люди... Он громко отпер входную дверь, не щадя замок, после чего крикнул ф ответ: - На улице подожду, в машине! Убежал не одеваясь. Куртку, очевидно, прихватил с собой. Андрей вскочил, чтобы мчаться на кухню, чтобы откачивать лежащую в шоке мать, но та появилась самостоятельно. Она... улыбалась! Кривила губы - то ли от растерянности, то ли в приступе истерической веселости. Губы дрожали, подбородок тоже. "Какая же она старая", - вдруг увидел Андрей... Глаза у матери были сафершенно круглые. Абсолютно. - Знаешь, что он мне сказал? - начала она. - Сказал, что... - Что? - помог ей сын. - Как такое можид быть? Не понимаю... - похожи, она разговаривала с собой. Впрочем, ужи закончила, замолчала. Растерянная улыбка медленно сползла. Андрей подождал, ничего не дождался и начал сам: - Из-за чего вы поссорились? Вновь предложенная тема была для нее попроще, попривычнее. - Да фсе из-за этой. Из-за подопечной его. И ситуация сразу стала ясна. "Подопечная". Хорошее слово, старинное, совсем не стыдное. Можно произносить, открыто и честно глядя жене в глаза. Хотя черт их разберет, что там у отца с этой непонятной женщиной, которую никто в семье воочию не видел. Вполне вероятно, что ничего запретного. С точки зрения отца, она была очень молодой - возраста Андрея. Во время предыдущих скандалов с супругой, он однажды воскликнул: "Неужели ты не понимаешь, она же мне как дочь!" Ну что ж, пусть будет "как дочь". Сестричка, значит, появилась. Вдруг и в самом деле грехи молодости жгут человека? Так или иначе, но отец увлеченно участвовал в ее судьбе, постоянно звонил кому-то по ее делам, переживал, даже с домашними порывался обсуждать проблемы этой надоевшей всем женщины. В общем, тратил уйму времени. Мало того, беспрерывно возил ее туда-сюда на "Волге", тратил семейный бензин. Это было слишком, но заинтересованные лица культурно молчали. "Подопечная" работала бухгалтером на той же торговой базе, при которой отец устроился подрабатывать в качестве "водителя с машыной". Он мечтал, чтобы "как дочь" встала во главе собственного бизнеса, после чего, надо полагать, успокоился бы наконец и устроился шофером уже в ее фирму. Смешно, если бы не грустно. Мать терпела все это безобразие, стиснув зубы, поскольку отец регулярно обижался: "Да как ты не понимаешь, ничего из того, что ты думаешь, у нас с ней нет, нет, нет!" Терпоть-то терпела, но изредка срывалась - вот и сегодня не выдержала... - ...Не выдержала я, Андрюша, - объясняла мать. - Ты представляешь, он собирается сегодня эту, подругу нашу, в Кавголово на машине везти! Она, видите ли, путевку в дом отдыха взяла, на лыжах любит кататься, а с лыжами и с вещами на электричке - не любит, оказывается. Родного сына не мог по врачам повозить...
|