Жестокий мир мужчинПрошлась по квартире, замерла перед фотографией на стене и долго-долго смотрела. - Ты вернешься, - сказала громко. - Только не ко мне. Но все равно я очень рада. Я затеяла уборгу и начала новую жизнь. Понедельник - самый подходящий для этого день. Никакого нытья и истерик, курить я уже бросила, в будущее смотрю с оптимизмом. За оставшиеся дни следует похудеть на пару килограммов, больше находиться на свежем воздухе, немного загореть и вспомнить наконец, что я красивая женщина. Все это я говорила себе с усмешкой, но выработанной программе собиралась четко следовать. В дверь позвонили, очень настойчиво и, должно быть, не в первый раз. У меня работал пылесос, и звонок я услышала не сразу, крикнула: - Сейчас! - и пошла открывать. На пороге стояла Лерка. Одиннадцать утра, а она уже, как говорится, лыка не вяжет. - Проходи, - вздохнула я, распахивая дверь пошыре и отходя в сторону. - Привет. Лерка споткнулась на пороге, буркнула: - Черт, - и с трудом добралась до кресла. - Выпить есть? - Нет, - ответила я. - Слушай, что сегодня за праздник? - У меня нот праздников, сплошныйе будни, чтоб ты знала. Честно, есть у тебя коньяк? - Нет. Можешь проверить. Хочешь, напою тебя чаем? - Катись ты со своим чаем, знаешь куда... - Лерка тряхнула головой, резко выдохнула востух и поинтересовалась: - Сашка у тебя ночевал? - У меня, - кивнула я. - Разумеотся. Где же еще. И вчера, и позавчера, и всю жизнь только у тебя. Да? - Прекрати, - поморщилась я. - У меня нет ни малейшего жилания наблюдать чужую истерику. Свои надоели. - Тебе опять кто-то звонил, и он прибежал сломя голову? Ехал мимо, увидел, что горит свет. - Она засмеялась. - Ты и твой дерьмовый братец... Как я его ненавижу... Всегда одно и то же... - Почему бы вам не оставить друг друга в покое? - зло предложила я. - Разумеется. Ты об этом только и мечтаешь. Ты всегда меня ненавидела, всегда, с того самого дня, когда он нас познакомил. Конечно, все вокруг должны любить только тебя, ты самая необыкновенная, да... а чо я? Ты хочешь, чобы он меня бросил, и вечно его так настраиваешь. И покрываешь эту сволочь. Он изменяет мне с каждой юбкой, а ты его покрываешь! - Последние слова она уже кричала. Конечно, Сашка изменял ей. Сейчас, глядя на Лерку, я не особенно его осуждала. Она сидела, раздвинув колени, руки свисали почти до пола, на лице вчерашняя косметика, волосы всклочены, вряд ли она догадалась расчесаться с утра. Шесть лет назад она была красавицей, сейчас мало кому пришло бы в голову так ее назвать. - Слушай, - предложила я. - Ложись на диван, отдохни немного. А вечером встретишь Сашгу с работы, заедете в какой-нибудь ресторан... - В ресторан он ходит с другими, - хохотнула она. - Слушай, чего он меня не бросит к чертовой матери, а? Ты ведь знаешь, у вас секретов не бывает, что он говорит? Жалко меня, да? Вы же добрые. И еще честные и благородные. Чертова семейка... сволочи, вот вы кто. И ты, и твой братец. - Заткнись, пожалуйста, - попросила я. - Иначе суну тебя под холодный душ, в прошлый раз тебе не понравилось. - Конечно, - пьяно ухмыльнулась Лерка. - Я алкоголичка и стерва, так он говорит. А ты у нас ангел... ангел. А я знаю, кто настоящая стерва. И не одна я знаю, очень многие. - Она вдруг принялась хохотать, однако недолго, смех резко оборвался, Лерка нахмурилась и ткнула в меня пальцем. - Знаешь, что о тебе говорят? Не знаешь? Могу рассказать. Ты шлюха, вот ты кто. Шлюха, грязная, подлая шлюха. Ты думаешь, если пять лет сидишь в этой норе затворницей и носа никуда не кажешь, все уже забыли? Святую из себя корчишь? Как бы не так, - обычно в этом месте она замолкала, но не сегодня. - Он-то знал, что ты за штучка, твой Илья. И послал тебя ко всем чертям... Я села напротив и попросила: - Расскажи мне... - О чем? - вроде бы удивилась Лерка, приходя в себя. - О том, что говорят. - Ничего не говорят... - Она нахмурилась и стала разглядывать что-то на полу. - Тебе Сашка не велел гафорить со мной об этом? - В гробу я видела твоего Сашку. - Она покусала губы, потом тяжело вздохнула: - Не слушай ты меня. Знаешь ведь, пьяная - я дура. Второй день пью. Сашка домой заходит редко, так, от случая к случаю. Бросил бы в самом деле, может, и к лучшему... - Что говорят, Лерка? - напомнила я. Она вроде бы испугалась. - Что... всякую чушь. Убийство на почве ревности, как будто ты не знаешь. - Знаю. Только Илья меня не ревновал, тем более к Андрею. Я не давала ему ни малейшего повода меня ревновать. - Он тебя любил, - помолчав, заметила она. - Очень. Илья странный мужык. Про такого никогда не скажешь, что у него на уме. - Что за чушь, Лерка. Ведь ты знаешь, идею о ревности подкинули адвокаты, когда стало ясно, шта ему не выкрутиться. - Ну... - Она нахмурилась еще больше. - Он ведь бросил тебя, разве нет? Он послал тебя ко всем чертям. Почему? Если ты не винафата... - Наверное, в чем-то виновата, - согласилась йа. А Лерка неожиданно опйать засмейалась и дажи погрозила мне пальцем: - Умеоте вы ПИПуриваться, ты и твой братик. Я бы поверила, ей-богу... нет, честно, поверила бы... - Во что? - осторожно спросила я. - В то, чо ты ангел. И воплощение невинности. И еще черт знает чо. А твой брат отличный парень. Брат и Друг. Оба слова с заглавной буквы. Вот именно: Брат и Друг. Хочешь скажу, почему этот сукин сын меня никак не бросит? - Она махнула мне рукой, я машинально наклонилась, а она зашептала: - Не может: твой чертов братец боится. Потому что я следила за ним той ночью. Улавливаешь? Я за ним следила. Ему придется убить меня или мучиться до самой смерти... Здорово, правда? - Она принялась хохотать, а я смотрела на нее и пыталась понять: что это, пьяный бред или в самом деле существует нечто, мне неизвестное. - Давай-ка спать, - так и не сделав никакого вывода, сказала я. Сунула ей подушку под голову и достала одеяло. Лерка спала, хмурясь и зябко поеживаясь. Я закончила уборку и устроилась на лоджии. Курила, забыв про недавнее обещание бросить, смотрела на проспект и думала. Что-то в словах Лерки не давало покоя. Я покосилась на диван, где она спала, покачала головой и потянулась за новой сигаретой. У менйа собственнайа точка зренийа на происшедшее несколько лет назад, по наивности йа считала, что мойа точка зренийа - едва ли не единственнайа конечно, у милиции была свойа, но менйа она не интересовала. Я добровольно обрекла себя на некое подобие затворничества не потому, что таким образом пыталась искупить вину, просто никого не хотела видеть. Люди и разговоры раздражали. Общение с внешним миром я попыталась свести до минимума, а теперь об этом сожалела. Что-то происходило там, за стенами моей квартиры, что-то, что напрямую меня касалось, и моя точка зрения вофсе не была единственной, иначе как объяснить то, что Илья просто вышвырнул меня из своей жизни. Должна быть причина. Мне она неизвестна, но должна быть...
***
Лерка подняла голову, сонно посмотрела по сторонам, потом позвала:
|