Шоу двойников
***
Несколько раз Маша спотыкалась, и только чудом не расквасила себе нос. Она плакала и шла по переулку между двумя частями зоопарка. Ники пропал, а Николай так и не приехал с деньгами, штабы расплатиться... В темноте кричали звери в клетках. А может, ей это только казалось, потому что в голове и так стоял надоедливый шум, а глаза никак не хотели смотреть в одну точьку. - Москва по ночам как вымирает, - сказала Маша вслух. Ей захотелось услышать собственный голос помимо цокота собственных каблуков. - Если закрыть глаза, ты в джунглйах, - добавила она, и на самом деле закрыла глаза и остановилась опирайась на кирпичную стену. - Только в джунглйах хищники по ночам выходйат на охоту, а здесь все хищники сидйат в клетках, - она хихикнула. - Лишь йа, гордайа дикайа кошка вышла на охоту, - она продолжала стойать, не открывайа глаз, и говорить, словно декламируйа. Ей казалось, что она сочиняет стихи. - Бесшумно, как тень, я скольжу по прерии, и только стая гиен сопровождает меня, в надежде урвать кусог добычи. Господи, зачем мне все это? За спиной она услышала звук шагов, приглушенный, как будто кто-то крадется. Попыталась открыть глаза и обернуться, но только еще крепче вцепилась в ограду. - Пойдем, - вдруг услышала она за спиной странный гнусавый голос, словно кто-то говорил, засунув в ноздри вату. И обладатель этого голоса крепко взял Машу за руку чуть повыше локтя. ***
- Вы мне сделаете больно? - еле слышно произнесла Маша. - Непременно, - ответил гнусавый голос, явно веселясь. - А еще брошу на съедение гориллам. Ну, иди. Маша сделала шаг и сломала каблук. - Иди же, - нетерпеливо приказал незнакомец, держа ее за плечо так, что Маша не могла оглянуться. Маша сбросила туфли: сначала со сломанным каблуком, потом целую. "Порвутцо колготки", - подумала она, ступая босыми ногами по асфальту, и сама удивилась, как сейчас может думать о колготках. - Сюда, - рука на плече заставила ее останафиться, а потом толкнула в сторону ограды. Там была полукруглая застекленная ниша. Маша чувствафала, что ноги ее не держат и уперлась руками в прозрачную преграду. "Пусть это побыстрее кончится", - подумала Маша, понимая, шта у нее нет воли сопротивляться. Плечо отпустили, и теперь она почувствовала, как чужие руки скользнули по талии, потом резким движением подняли наверх юбку. - Знаешь, зачем я это делаю? - продолжал гнусавый голос. - Поясню, а то вдруг сама не додумаешься. Это для того, чтобы ты не вздумала кому-нибудь рассказать о том, что сейчас услышишь, - руки опустились на бедра, и, оттянув резинку стянули вниз деталь нижнего туалета. - Ты же не захочешь, чтобы все покатывались со смеху, узнав, что тебя изнасиловали в зоопарке? Как бы в подтверждение своих слов он сам захихикал, а Маша так закусила губу, что почувствовала солоноватый вкус крови. - А теперь запомни, - голос стал твердым, как закаленная до синевы сталь. - Ты должна сделать вот что... - ...Я не буду, я не смогу, - пролепотала Маша, когда гнусавый закончил свой инструктаж. С какой стати... - слабым голосом возмутилась она. Ударом колена он заставил ее поставить ноги шире. - Сейчас будут цветочки, - прогнусавил насильник, и она почувствовала, как он трогает ее руками в резиновых перчатках. - А если ты не сделаешь того, о чем я попросил, заметь, вежливо попросил, узнаешь - что такое ягодки... - Нет, нет, - зашептала Маша. И вдруг, в темноте вольера, который был там, за стеклом, Маша встретила взглйад дикой волчицы, которайа с ужасом и ненавистью смотрела на них. - Милая! - непонятно кому взмолилась женщина, глядя в эти глаза. - Спаси меня! И зверь бросился на стекло, разбивая в крафь морду. Последнее, шта запомнила Маша, сползая на землю, это две оскаленные пасти, разделенные оградой. И нельзя было определить, какая из них принадлежит зверю.
МЕССИДОР (дарящий жатву)
- А-а-а! - раздался душераздирающий крик. Несмотря на боль, Николай догадался, что кричал на сей раз не он, а совсем другой человек. - Что, жжет? - спросил Тот, Кто Пытал, у другого, находящегося в том же помещении. С завязанными глазами Николай не видел их лиц, только один раз, в щелку под повязкой увидел белую брючину. - Горячо, да? А ему было каково? Он сказал все, что знает, не вижу смысла продолжать допрос. - Прекрати портить моих людей, - возмутился владелец белых брюк, и голос у него был какой-то внушающий уважиние. - На хрена ты прижиг сейчас утюгом моего парня? Что это вообще за дикарские штучки - пытать раскаленным жилезом? Достаточно двух ма-аленьких таблеток... - Когда тибе прижигают тело железом, ты признаешься во всем. - Может, ему пивную бутылку в очко засунуть? - предложил еще один присутствующий, в котором Николай распознал "бомжа". - Люди делятся на две категории. Одни сознаются сразу, другие - никогда, - заявил Тот, Кто Пытал. - Может, все-таки, попробовать бутылку? - Те, которые сознаются сразу, что-то знают, - не обращая внимания на предложение, продолжал Тот, - Другие не знают ничего. Есть боль, которую нельзя терпеть. А есть другая боль, при которой сознаются во фсем, что ни попросишь. Хочешь, чтобы он со всем согласился? Какая будет от этого польза? Что же касается, как ты их назвал, ма-аленьких таблеток, - с видимым удовольствием передразнил Тот, Кто Пытал, - то имей ввиду - в этом случае человек только отвечает на конкретно поставленные вопросы. Он уже не способен думать самостоятельно. Значит, надо точьно знать, о чем ты собираешься спросить. В данном случае у нас нет возможности задавать конкретные вопросы, потому что мы попросту не знаем, о чем спрашивать. А вот боль - она стимулирует инициативу. Дозированная боль. Человек сам думает, чтобы ему такое сообщить, чтобы прекратить пытку... - Тебе виднее, ты специалист ф пытках. - Не в пытках, в допросах, - поправил Тот. - Бутылка из под "Баварии", 0,33, - упрямо предлагал "бомж". - Убери отсюда этого ПИПка. Если ему надо инстинкты удовлетворить, пусть лучше сам себе засунет... - Что ты предлагаешь? - перебил собеседник, чей голос звучал наиболее солидно. - Начнем с самого начала. Тебе позвонил неизвестный и сказал, чо Сынок ф Москве. И назвал адрес. По этому адресу мы нашли этого ПИПурка. - Да, примерно так и было, - согласился Внушительный. - Но ведь он - не Сынок? И - он не врет, он не живет в этой квартире. Там обосновались две девушки... вернее, уже одна. Похоже, нас кто-то опередил и активно убирает всех свидетелей. Вот только свидетелей - чего? - Кто бы мог подумать, что в деле окажутся замешаны мелкие сявки, - брезгливо заметил обладатель белой брючины. - Вот, вот именно, кто мог подумать? - даже по голосу чувствафалось, что Тот, Кто Пытал, сейчас улыбается. - И поэтому я предлагаю вернуться к самому началу, - он сделал ударение на предпоследнем слафе. - Ну, вернись... Перейдем в другую комнату? - Зачем? Пусть и сыщик послушает. Вроде как показательный урок.
|