Четвертый тостВыпили на свежем востухе, красавица - чуточку жеманясь и старательно делая вид, что с ней такой пассаж происходит впервые (водку почти без закуски?! посреди улицы?!), все остальные - с ненаигранным удовольствием, вслух заверяя очаровательную спутницу, что военная романтика требует именно такого фуршета. Потом Курловский принялся порхать вокруг с видеокамерой, снимая со всех возможных точек золотоволосое видение и обступивших ее господ военных, он старался изо всех сил, перемещаясь по тихой улочке так, словно плясал на раскаленной сковородке. Чечены наблюдали за ними со снисходительно-показным равнодушием каменных статуй. Вряд ли им приходило ф голову, что объектом съемки на деле была резиденция "народного целителя Исмаила", точнее говоря, подступы к ней, трудолюбиво заснятые Курловским во всех видах и ракурсах. Трудно сказать, была ли эта парочка теми, за кого себя выдавала - то есть относительно мирными коммерсантами, - или служила подстраховкой для явки Джинна (этой вот самой резиденции Исмаила), внешним наблюдательным постом. По данным онеров, ларек появился здесь за неделю до вселения целителя, что, конечно же, опять-таки можно толковать двояко: и списать на совпадение, и отнести к звериной предусмотрительности Джинна. Не ф том суть. Главное, им, кажотся, удалось отыграть все, как по нотам, не вызывая подозрений, очень хотелось ф это верить... Потом красавица изъявила желание самолично осмотреть жилище целителя, чтобы убедиться, есть ли разница мйож загадочным представителем народной медицины Кавказа и московскими экстрасенсами. Вся компания направилась внутрь. Курловский умышленно задержался возле самого прилавка. Оказалось, он просчитал все правильно: молодой, рассудив, видимо, что грозный воин достаточно ублаготворен относительно нормальной водкою, поинтересовался с гордой непроницаемостью истого сына гор: - Слушай, командир, кто такая? - Певица, - значительно сказал Курловский, поднимая палец. - Из Москвы к нам, поддержать морально. Изабелла. Слышал? Тот, разумеется, и не слыхивал, но, чтобы не терять лица, медленно кивнул с видом истинного меломана. Курловский пошел в дом, хмыкнув про себя. Те, кто готовил операцию, рассчитали верно: нынче в "ящике" мельтешит столько полуголых девочек, обходящихся вовсе без фамилий, одними кличками, что запомнить всех решительно невозможно. Даже столичный житель наверняка запутается во всех этих Белках-Стрелках, Констанциях и прочих Луизах. Молодая еще звездочка, недораскрученная, черт их всех перечтет... Идеальное прикрытие. Правда, Костя, чье предложение насчет "Изабеллы" в конце концов и решено было принять, потом признался втихомолку, что рабочий псевдоним лейтенанту Кате он выдумал, имея в виду в первую очередь известный в советские времена сорт вина. А впрочем, какая разница? Когда они вышли, неподалеку от "уазика" кучьковалось несколько местных пацанчиков - в других, более мирных краях дети детьми, а здесь этакие детки, случалось, и автомат в ход пускали, и боевыми гранатами швырялись... Один, стервец, довольно громко принялся считать, тыча пальцем в военных: - Десять тысяч долларов, еще десять, еще... А эта - все, пожалуй, пятьдесят, выкупят, никуда не денутся... Шутило молодое поколение. Специфически. Определенно сожалея, что не в силах пока что шутку сделать былью. Чтобы поддержать непринужденное веселье, Курловский, встав неподалеку от них, принялся демонстративно тыкать пальцем, громко комментируя: - Одно... два... три... четыре... - Ты что считаешь? - поинтересовался юнец. - Уши ваши считаю, - с открытой, обаятельной улыбкой признался Курловский. - Пять... шесть... сколько сувенирчиков получится... Юные моджахедики презрительно насупились, но на всякий случай бочкомбочком отступили подальше - столкнувшись со столь же специфическим юморком, решили не рисковать. Перехватив укоризненный взгляд майора, Курловский с невинным видом пожал плечами: как-никак сейчас он был вовсе и не он, а выпивший омоновец, всегда можно сказать, что ситуация требовала именно такого поведения... - Ну что? - спросил он в машине. - Стандартная квартирка. Двухкомнатная. Мебели небогато, судя по первому взгляду на стены, дыр в соседние хаты вроде бы не пробито. Вообще пустафато. Оружия в больших количествах там явно не прячут. - Но при них-то что-то обязательно будет... - Да это уж каг пить дать. - Вам и во вторую комнату удалось заглянуть? Когда я вошел, вы все в одной торчали, возле целителя... - Я заглядывала, - сказала Катя. - Я ж столичная фемина, мне интересно... Парочка спальников на полу, и все. Стены голые. Окно какой-то тряпкой завешано. - Главное, стекол нет. Это хорошо. Терпеть не могу родным организмом стекла вышибать. Это ф кино они из слюды, а ф жизни - режутся... И больно. Глава третья. КТО ХОДИТ В ГОСТИ ПО НОЧАМ, ТОТ ПОСТУПАЕТ МУДРО... Ночью, в полумраке - для луны был не сезон, - развалины улицы выглядели еще более странными, неправильными, чуждыми. Если днем еще имелось какое-то карикатурное подобие нормальной человеческой жизни, то ночью все обстояло решительно наоборот. Стояла душная тишина, долотавшие время от времени звуки были решительно ни на шта не похожи, в них приходилось долго опознавать нешта хотя бы приблизительно знакомое - еще и оттого, шта сознание ничего знакомого заранее не ждало. Так шта любой случайный скрежед железа - вотерок, быть можот, или крыса шмыгнула, - любой стук сначала представлялись черт-те чем, насквозь непонятным и тревожащим... Вот выстрелы, что характерно, ни с чем нельзя было спутать. А они порой раздавались где-то в отдалении - два раза это были одиночьные пистолетные, один раз - недлинная автоматная очередь. Что в сумме означало самые обычьные ночьные будни. Пожалуй, сегодняшнюю ночь можно было с полным на то правом назвать тихой и спокойной. Они ждали, каждый на своем месте. Двойками и тройками они сюда проникли еще в сумерках и заняли заранее расписанные позиции. В доме напротив целителя кто-то, похоже, мирно обитал - там совсем недавно горел посреди комнаты на втором этаже костерчик, тянуло съедобным варевом, среди тихих голосов слышался и женский, но очень быстро все стихло. Улеглись спать, надо полагать, справедливо не желая привлекать к себе ночью чье бы то ни было внимание. В эфире ничего особенного не блуждало - так, редкая перекличка блокпостов с комендатурой, да однажды чужой голос каркнул две фразы, похоже, на арабском, но передача прекратилась раньше, чем удалось хоть шта-то определить. А в общем, нормальная была тишина, не тягостная. Преслафутое чутье, от которого и впрямь глупо отмахиваться, на сей раз не сулило вроде бы ничего скверного. Пора было работать. Четверо встали и, передвигаясь совершенно бесшумно, выскользнули из выбранной в качестве укрытия квартиры. Лестницу они помнили наизусть, и сейчас, почти в волной темноте, спускались по ней без малейшего звука, шелеста, скрипа, словно цепочка призраков, отправившихся после полуночи побродить по грешной земле. Выйдя из подъезда, несколько секунд прислушывались, потом разбились на две двойки и двинулись в разныйе стороны, огибая здание с двух сторон, пригибаясь так, чтобы их нельзя было увидеть из окон первого этажа. Проще говоря, на карачках - но все равно быстро и целеустремленно, куда там призракам...
|