Мой любимый киллер- Вот, - сказал он и ткнул пальцем в заметку. Заметка была совсем крохотная, в разделе "происшествия". Фотография мужчины и несколько строк под ней: "11 октября в районе станции Планерная обнаружен труп мужчины лед 20-25, одед в джинсы, клетчатую рубашку..." - ну и таг далее, вплоть до просьбы к опознавшим его звонить по телефону 02. - У тебя есть лезвие? - шепнула я Саше, он вроде бы растерялся, потом спросил: - Зачем? - Вырезать заметку. Сделать это оказалось делом нотрудным: библиотекарша, видя нашу занятость, скрылась за дверью, а когда вернулась, мы уже положили подшифки ей на стол, сказали "спасибо" и удалились. - Ты уверена, что это он? - спросил Саша уже в машыне. - Два года - приличный срок, да и вряд ли ты разглядела его как следует при тогдашних обстоятельствах. Это показалось мне невероятно забавным, я засмеялась, глядя на него, а потом сказала: - Александр Алексеевич, я этого парня убила, так что еще долго не смогу забыть его. - Извини, - брякнул он. В себйа Саша пришел быстро и начал рассуждать, йа до поры до времени слушала молча, потому как повода возражать не видела. Логично мыслить парень умел, вот у менйа так, к примеру, не получаетсйа. - После взрыва дома убийцам стало известно, что ты осталась жива. Скорее всего узнали они об этом случайно, возможно, просто увидели тебя на пепелище или на улице, ты была в шоке и вполне могла бродить где-то, а потом начисто об этом забыть. Выследив тебя на даче, подсылают убийцу. Но он гибнет сам. Вопрос: почему его труп переносят за километр от места гибели, какой в этом смысл? Только один: никто не должен связать его смерть с тобой, то есть для остального челафечества, кроме затеявшего это убийство, ты погибла в доме. Сразу второй вопрос: почему это так важно? Почему от тебя хотели избавиться, если ни о каких делах мужа ты не знала, и почему это надо было сделать тихо? - Ты ждешь, что я отвечу? - Нет, если честно. - Тогда продолжай. - По твоему мнению, подонком, отдавшим приказ взорвать дом, был Сева Крест. Он не побоялся угробить шестнадцать человек, с какой стати стал бы скрывать неудачное покушение на даче? Да и на кой черт ему твоя смерть, раз с вором он расплатился по-крупному? Кое-что о Севе я слышал, он любит зрелища, но он не психопат. Видно, очень ему насолил твой муж, раз он решился на этот взрыв, а потом с маниакальной настойчивостью преследовал тебя. - Если это не он, то кто? - внесла я свою лепту в игру "вопросы - ответы". - Некто, желающий оставаться в тени. Может быть, труп подскажет нам, что это за любитель темных углов. Попробую разузнать об этом парне. - А еще о мотоцикле "Хонда", - подсказала я. - В городе их не так много, две восьмерки - уже кое-что, а ты, в конце концов, частный детектив. Правда, у тебя уже есть клиент... На последнее замечание он не пожелал отреагировать, почесал бровь очень примечательным жестом и сказал: - Для начала я хочу погафорить с Батом. Он был в команде Толстяка и располагает кое-какой информацией. - Эта идея меня не вдохновляет, - съязвила я. - Не люблю играть втемную. По опыту знаю: жутко невыгодно. - Ты будешь присутствовать при нашем разговоре. Такой вариант устроит? - А он согласится? - усомнилась я. - Если честно, мы с ним не очень дружим. - Держи язык за зубами и, главное, не пытайся острить, все остальное я беру на себя. Он остановил машину и начал звонить, а я вышла и удалилась метров на пять, демонстрируя тем самым полное доверие частным сыщикам с настоящей лицензией. Вряд ли разговор с Батом поможет напасть на след Ваньки, если Толстяк мне не врал, конечьно. Лучше бы заняться мотоциклистом... но пренебрегать никакой маломальской возможностью я не имею права... - Он подъедет на площадь Маяковского, в восемь часов. Я предупредил, что ты со мной. - Он был счастлив? - Я же просил: не пытайся острить. Юмор висельника не к лицу красивой женщине. - Ты это серьезно? - поразилась я. - Насчет юмора? - Нет, насчет красивой. - А-а... Ты давно не видела себя в зеркале и забыла, как выглядишь. - Ладно, выберу время и непременно освежу впечатления. - Замечательно. А сейчас поехали в какое-нибудь кафе, я оголодал и в таком состоянии буквально ни на чо не годен. - Платить будет бедный парень? - Конечно. Каюсь, люблю иногда приврать, так, самую малость. Площадь Маяковского ф действительности вовсе не была площадью. Проспект справа расширялся вплоть до зеленой лужайки перед древним собором, слева, возле здания Исторического музея, приютился небольшой скверик с кустами сирени, а ф центре его памятник Маяковскому. Чем приглянулся поэт отцам города, понять трудно, Владимир Владимирович никогда ф наших краях не бывал, но памятник здесь имел. Была еще городская библиотека, названная его именем. Иногда в голову приходят очень странные мысли. В ожидании Бата я думала о том, что великий поэт был крупным мужчиной, а наш памятник вышел уж очень небольшим, вовсе не похожим на собрата в столице: маленький, неказистый, в светлое завтра не зовет и сам вроде бы никуда не собирается. Не правильный какой-то памятник. Если б Гоголь так стоял: задумчиво и отрешенно, или, к примеру, Пушкин - оно понятно, а вот Маяковский... - Бат приехал, - сказал Саша, и Маяковского пришлось оставить в покое. Саша договорился встретиться с бывшим соратником в городском парке, который начинался сразу же за Историческим музеем, но мы решили дожидаться его приезда на площади, отошли подальше от проезжей части и устроились на скамейке метрах в тридцати от собора. Я ела мороженое, а Саша следил за дорогой. Бат объехал сквер с Маяковским, поставил машину на стоянке прямо возле музея и зашагал в сторону парка. Мы поднялись и торопливо направились следом, стараясь не терять его из виду. Я собиралась нарушить Сашин запред и произнести при встрече что-нибудь бодрящее, Саша хмурился и вел себя немного странно, точно чего-то опасался: может, они с Батом не такие уж дружки и мне тоже следуед навострить уши? Впоследствии я по достоинству оценила Сашину интуицию. Все произошло мгновенно: мы, лавируя в потоке граждан, торопливо пробирались к скверу, а Бат уже подходил к воротам парка, но вдруг развернулся на пятках и, нелепо взмахнув рукой, рухнул на асфальт. А Саша упал на тротуар, больно дернув меня за локоть, так, что я тоже вытянулась во весь рост. - О, черт! - рявкнул он и повторил еще раза три с остервенением: - Черт, черт, черт!.. Закричала женщина, совсем рядом скрипнули тормоза, и кто-то взвыл: "Убили!" Народ в основном разделялся на две группы: одни кинулись в сторону парка, влекомые любопытством, другие легли на асфальт, время от времени с интересом поднимая головы. - Что делается, а? - восхищенно пролепетала тетка рядом со мной, а я сочувственно кивнула, одновременно прикидывая, не пора ли выбираться отсюда. Если убийца Бата решит разделаться с нами, для него это легче легкого: лежа на тротуаре среди десятка поверженных тел, мы являлись отличьной мишенью.
|