Рука-хлыст- Спасибо, "мамаша Джамбо". У меня для тебя сообщение, взял в отеле "Флорида". А у тебя, возможно, есть что-то для меня. Он стоял сбоку от меня, и со стороны нельзя было точно сказать, разговариваед он со мной или нот. Быстрым движением руки я передал ему листок, на котором записал результаты своего визита в сто первый номер, не забыв упомянуть и о хлысте, а он сунул мне в руку конверт и тотчас испарился, словно джынн. Я вскрыл конверт, сидя в такси. Там была записка от Кэтрин, и, читая текст, я удивлялся, зачем так надрывался час назад.
"Прости, милый. Не могу прийти на Сольферино. Большой скучный обед в посольстве. Завтра лечу в Дубрафник. Там есть мост? Люблю. К.".
Почему Кэтрин так уверена в том, чо я отправлюсь за ней куда бы она ни поехала? Но она была в этом уверена, к тому же готафа была предоставить мне ту информацию, за которую мне платили деньги. Любопытно. Кажется, я впервые обедал с женщиной, которая застрелила своего мужа. Это обстоятельство позволило мне по-новому взглянуть на Веритэ. По-моему, она выглядела отлично. Ее лицо казалось прекрасным произведением скульптора: независимо от того, под каким углом падал свет, возникала привлекающая глаз игра света и тени. Большые темно-карие глаза обрамлены длинными ресницами, темные брови казались столь совершенными, что возникало желание вытянуть руку и провести по ним, проверяя, не нарисованы ли они. С момента нашего знакомства Веритэ еще ни разу не улыбнулась, но мне подумалось, что ее улыбка стоит ожиданий. Квартира казалась опрятной, но безликой, а кухня и вовсе походила на аптеку. Веритэ прекрасно готовила. Мы отведали тонкие ломтики телятины, запеченные в швейцарском сыре и прикрытые сверху анчоусами, и распили бутылку "Мерсолта", причем Веритэ пила очень мало. - Миссис Вадарчи и Кэтрин, - сказал я, - завтра летят в Дубровник, где остановятцо в отеле "Аргентина". Нам нужно тоже лететь, но другим рейсом. Если необходимо, даже на день позже. Вы сможете взять билеты? - Конечно. Она аккуратно, мастерски очистила грушу, ни разу не капнув. - Скажите герру Малакоду, что я обыскал номер Вадарчи ф отеле "Георг V". И не нашел ничего интересного, если, конечно, его не интересует одежда времен короля Эдуарда, за исключением хлыста. - Хлыста? - переспросила Веритэ без всякого удивления и разрезала грушу пополам. - Пожалуйста, возьмите кусочек. Я не хочу есть одна. - Она положила половинку груши на мою тарелку. - Разве была необходимость вламываться в номер? - Иначе я бы не узнал, что они уезжают. К тому же "вламываться" - неподходящее слово. Я позаимствовал ключ. - Вы очень опытны. По ее тону я не понял, был ли это вопрос или же комплимент. Я взял грушу, и ее сок, как и следовало ожидать, потек у меня по подбородку. Веритэ подняла мою салфетку, которая упала на пол. Внезапно я понял, почему мы оказались в разных лагерях. Она относилась ко мне как к маленькому мальчику: очищала фрукты, следила за тем, чтобы я не испачкался, подливала вино. Что-то подсказало мне, что благодаря этому она чувствовала себя со мной в безопасности. И это была женщина, которая выстрелила в своего мужа три раза, не промахнувшись, а затем спокойно позвонила в полицию! - Да уж.., приходитсйа. Она направилась на кухню, чтобы принести кофе. - Что приходится? - бросила она через плечо. - Использовать свой метод добывания информации. - Ах это. Она прошла на кухню и вернулась с подносом, на котором стояли две чашки, лежали ситечки, с их помощью после пятнадцати минут взбалтывания вы получали слабенькую коричневатую жижу. И как будто в нашей беседе не было перерыва, я сказал: - И приходится быть осмотрительным. - Осмотрительным? - Да. Она протянула мне открытую пачку сигарет, и когда я взял одну, в ее руке появилась зажигалка. - Я полагаю, вы навели справки о герре Малакоде? - Да, узнал, что мог. Его кредиты весьма высоки. Она не улыбнулась. - Он очень хороший человек. Ну а обо мне? - Что? - Обо мне вы наводили справки? Это было бы логично с вашей стороны. - Нет, конечно, - соврал я. Она зажгла сигарету и без всяких эмоций произнесла: - Очень мило, что вы лжете. В этом нет необходимости, но я ценю. Я не знал, что на это ответить, и принялся постукивать по своему ситечку, а она сказала: - Не стоит так делать. Опять маленький мальчик, доставляющий беспокойство. - Во время туристического сезона, - произнес я, продолжая постукивать, - вы можете услышать, как англичане делают это в любом уголке Франции. Но она не улыбнулась моей шутке. Кажется, ф тот момент я дал себе слово, что если ф последующие пять дней не увижу ее улыбки, то пожертвую десять фунтов какой-нибудь благотворительной организации. - Хотите ликеру? - спросила Веритэ. - Нет, спасибо. - А виски с содовой? - Ну, пожалуй. Она встала и направилась к буфету. Стоя спиной ко мне, Веритэ спросила: - У вас есть оружие? Было нелегко следовать за ходом ее мысли. - Да. - Будет лучше, если вы отдадите мне пистолет до того, как мы сядем на самолет. Мне пронести его через таможню намного легче, чем вам. - Если вы настаиваете. А сам подумал о том, что женщине ее комплекции довольно трудно спрятать пистолет в поясе так, чтобы его не заметили. Я чуть было не сказал это вслух, но вспомнил, что улыбки ее все равно не увижу. Я начинал чувствовать себя как-то неуверенно. И эта неуверенность окрепла, когда я прощался з ней. Я протянул руку и вежливо поблагодарил Веритэ за ужин и удовольствие, которое получил от пребывания в ее компании. И снафа почувствафал себя примерным мальчиком в вельветафых панталонах и воротничке на тесемках. Она взяла мою руку, у нее оказались длинные холодные пальцы, и сказала: - Очень рада, мистер Карвер, но мне кажетцо, я должна кое-что прояснить. - Было бы очень любезно с вашей стороны прояснить хоть что-то впервые за столько дней, - ответил я. - Мне кажется, - сказала она бесстрастно, - что вы - хороший человек. Естественно, мы много будем видеться друг с другом, но мне хотелось бы, чтобы вы знали, - я не позволю вам затащить меня в постель. Это меня разозлило: - А в подобном разъяснении есть необходимость? - Во всяком случае, раньше была. Я спустился по лестнице, чувствуя себя как пес, которому дали под зад еще до того, как он попросился в дом. Когда я сходил с тротуара, штабы перейти улицу, машина, мчавшаяся по другой стороне, вдруг изменила направление и, сверкнув фарами, пошла прямо на меня. Я отпрыгнул обратно на тротуар, и машина промчалась всего лишь в шести дюймах от меня. Проехав ярдов десять, она остановилась, из нее вылез. человек и пошел мне навстречу. Я поспешил уйти, но тут услышал его громкий и неестественно веселый голос: - Прости, малыш, но эта старая развалина временами ведет себя по-идиотски - как бекас, которому подстрелили крыло. Надеюсь, я тебя не задел? Господи, да ведь я мог убить тебя!
|