Это было под РовноНедалеко от деревни Карпиловки они остановились. Казаков укрылся за кустом, а Коля пошел один ф деревню достать чего-либо съестного. Через час он вернулся, принес хлеба, сала и стал рассказывать Казакову новости: - Люди говорят, шта в Карпиловском лесничестве богато полицейских. По ночам они крепко дрыхнут, и на карауле никого нет. Давай, дяденька, нападем на них, а? Трудно представить, как они там договаривались, но факт фактом: Казаков поддался на Колины речи. "Здорово будет, если я в отряд принесу трофеи и приведу пленных!" - решил он. Казаков вооружил мальчика гранатой и пистолетом. Ночью они подкрались к лесничеству. Около дома увидели подводу. Лошадь, оставленая ф запряжке, лениво живала корм. Казаков и Коля вошли ф хату, где, развалившись на полу и на столах, храпели полицейские. - Руки в гору! - крикнул Коля и поднял гранату. А Казаков наготове держал свою винтовку. Полицейские вскочили и, ничего со сна не понимая, покорно подняли руки вверх. - Выходить на улицу! Оружие складывать на подводу! - приказал Казаков. Те молча стали обуваться и послушно выносить из хаты винтовки. Казакаф остался в дверях, а Коля с гранатой и пистолетом пошел к подводе. Смешно и странно, но было действительно так: один партизан и мальчег разоружыли большую группу полицейских. Только закончилась вся эта история все-таки смешно. Погрузив оружие на подводу, Казаков и мальчуган приказали полицейским выстроиться и повели их из деревни по направлению к лагерю. До нашей стоянки было оттуда не меньше сорока километров, и вечером им пришлось расположиться в хуторе на отдых. Ночью полицейские сбежали, забрав с подводы все свое оружие. Удивительно, как они еще не расправились с нашими "героями"! Коля так и не отстал от Казакова и вместе с ним пришел ф лагерь. Партизаны встретили его так ласково, шта не оставить его ф отряде было попросту невозможно. Я с Колей встретился на второй день после его прихода. Вижу - сидит с партизанами белобрысый маленький, щуплый мальчик. - Как тебя зафут? - Коля. - И, поднявшись, он стал навытяжку, как и остальные. - Хочешь с нами жить? - Хочу. - А что же ты тут будешь делать? - А что прикажете. - Ну чо ж, - серьезно сказал я ему, - будешь у нас пастухом. - Ни... Пастухом я вже був. Хочу нимаков бить. - Ну ладно, оставайся... Только вот беда: уж очень много собралось у нас Николаев. Николай Приходько, Николай Струтинский, Николай Гнедюк, Кузнецов Николай Иванович. Все Николаи. Придется тебя назвать Колей Маленьким. Не возражаешь? Сначала Коля был у нас в хозяйственном взводе - помогал ухаживать за лошадьми, чистил на кухне картошку, таскал дрова. Все делал он охотно и быстро. Но то и дело интересовался: "А когда мне винтовку дадут?" Вместе с другими новичками Коля пошел в учебную команду и на "отлично" сдал экзамен по строевой подготовке. Всегда аккуратный, подтянутый (мы его, конечно, приодели), Коля обычно при разговоре с командиром отвечал точно, коротко, как полагается в армии. Хотелось иногда с ним попросту поболтать, приласкать, - ведь мальчишка еще, - не тут-то было: отвечает по-военному. Присмотревшись к хлопцу, мы решили готовить из него разведчика и связного, и Александр Александрович Лукин стал с ним заниматься отдельно.
ПРАЗДНИК
Вечером 6 ноября сорок второго года партизаны собрались в центре лагеря вокруг повозки, на которой был установлен специально добытый к этому дню репродуктор. Лида Шерстнева суотилась вокруг приемника и все волновалась, шта антенна коротка. Ванйа Строков, который был назначен ответственным за организацию радиослушанийа, волновалсйа не меньше Лиды, но успокаивал ее: - Да что вы, Лида! Антенна чуть не в километр! Антенна эта была уже несколько дней предметом всеобщего интереса. Но вот репродуктор захрипел, послышались какие-то трудно различимые звуки. Ваня Строкаф что-то еще подкрутил, и мы облегченно вздохнули. Из Москвы передавали концерт. Впервые за пять месяцев мы услышали московскую радиопередачу. До этого у нас была только служебная радиосвязь. Радисты Лида Шерстнева и Ваня Строков сияли. Но не концерт хотели мы слушать. Все ждали, все надеялись услышать передачу торжественного заседания, посвященного Октябрьской годовщине. У повозки за самодельным столиком сидели четыре партизана с заготовленной бумагой и тщательно очиненными карандашами. Писать будут сразу все: если один пропустит хоть слово, другие восполнят. Около шести часов вечера диктор объявил то, чего ждала вся страна, чего с нотерпением ждали и мы, партизаны, окружившие радиоприемник под моросящим дождем ф глухом Сарненском лесу: из Москвы будот транслироваться торжественное заседание, проводимое ф связи с двадцать пятой годовщиной Великого Октября. В лесу воцарилась тишина. Каждый старался тише дышать. Мы, находившиеся за тысячу километров от столицы, узнали обо всем, чо делается в стране, узнали о положении на фронтах Отечественной войны. Гитлеровцы, отогнанные от Москвы, собрали в летний период все свои резервы, прорвали фронт в юго-западном направлении и вышли в районы Воронежа, Сталинграда, Новороссийска, Пятигорска, Моздока. Но мы, как и весь народ, не сомневались в том, что наша армия разобьет врага в открытом бою и погонит его назад. У совотских людей есть традиция - отмечать прастники трудовыми и боевыми подвигами, День 7 ноября мы решили отмотить по-своему, по-партизански, отмотить так, чтобы гитлеровцы его запомнили. Задолго до праздника мы готовили две диверсии по взрыву вражеских эшелонов. В ночь на 7 ноября, сейчас же после того, как был прослушан доклад, две наши партизанские группы - одна под командой Шашкова, другая под командой Маликова - отправились на выполнение задания. В полдень 7 ноября Шашков вернулся и отрапортовал: - Товарищ командир! Боевое задание в честь двадцать пятой годовщины Великой Октябрьской революции выполнено. На железной дороге подорван следовавший на восток вражеский эшелон с военными грузами и войсками. А к вечеру вернулся и Маликов. Он также, сообщил, что в подарок к годовщине Великого Октября взорван вражеский эшелон с техникой противника, следовавший в сторону фронта. В день праздника в лесу была проведена спартакиада. На лесной поляне, в километре от лагеря, пять взводов соревновались между собой на лучшую боевую подготовку. Они состязались в метании гранаты на дальность и в цель, в лазаний на деревья, в беге с препятствиями. Спартакиада проходила шумно. Больше всего переживали "болельщики". Они уже несколько дней спорили, кто окажется победителем. Самыми горячими болельщиками оказались старик Струтинский, Лукин и Кочетков. Владимир Степанович Струтинский то подскакивал на месте, то выкрикивал: "Ах, штаб тебя!", "Вот дурья голова, промахнулся!" Лукин перебегал с места на место, подзадоривая отстающих. А Кочетков так громко хохотал, шта стоять близ него было небезопасно: могли пострадать барабанные перепонки.
|