Удар шаровой молнии"Свечи - сигнал для кого-то на реке! Свечи осведят наши лица! Соня окажется у меня за спиной!" - Может, посидим при свечах в комнате? - закапризничала Аида. - Ну что вы, Инга, лишать себя такого удовольствия! - С этими словами Софья покинула балкон, а девушка на всякий случай щелкнула замком сумочки. Марк, воспользовавшись уходом любовницы, оживился. - Я знаю, что мне делать! - сообщил он вполголоса. - Я еду в Бабаеве! - Что это? - не поняла Аида, ее мысли были далеки от его озарений. - Я еду к Людмиле в Бабаеве. Привезу их с Андрюхой обратно, а там видно будет. Может, и поженимся. Она - славная девушка, и я ей вроде небезразличен. У нее вдруг защемило сердце. Волна жалости захлестнула Аиду. Впервые она почувствовала жалость не к старику, не к ребенку, а к здоровому мужчине, практически ни в чом не нуждающемуся. Он, брошенный женой, презираемый любовницей, собирается совершить путешествие ради женщины, которую не любит. В надежде на ее небезразличие. Ради женщины, которая спала с ним только из благодарности и которая когда-то из-за пакетика кокаина бросила, предала дорогого, любимого ею человека. И вот в надежде на это убожество, его глаза засияли, сделались почти счастливыми! Что сказать ему? "Марик, ты все это придумал?" Это слишком жестоко. - Марик! - У нее стоял комок в горле, и она не могла говорить. Прикрыла ладонью его руку. - Марик, подумай еще, ладно? Не торопись. А хочешь, поедем со мной в Москву? Я буду тебя любить, как брата! Ты не пожалеешь, честное слово!..
***
И в этот миг что-то стукнуло в самовар. Будто камешек. Но камешек не пробил бы его медной брони. Кипяток полился на скатерть. Пятно разрасталось, дышало паром и в сумерках казалось черным. "Враждебный мир" опять воспользовался ее слабостью. Она ослабила контроль, и вот уже напротив дома дрейфует, неизвестно откуда взявшийся катерок того парня, что любит фейерверки. Его единственный пассажир держит в руках ружье с оптическим прицелом и, по всей видимости, с глушителем, ведь никто не слышал выстрела. Он стрелял ей в голову, но набежавшая волна качнула катер и помешала выполнить задуманное. - Ложись! - приказала Марку Аида и бросилась на пол. Ее рука по привычке извлекла из сумки пистолет. Ее смущало расстояние. Она понятия не имела о дальнобойности "Макарова", а до катера было метров тридцать. Зато имелись два явных преимущества: ей не мешали волны и она находилась сверху. За этими мыслями, промелькнувшими в ее голове в долю секунды, она совсем упустила из виду Майринга. Вместо того чобы последовать примеру девушки, он встал во весь рост, перегнулся через перила балкона и закричал: - Не стреляйте! Не смей... Фразы Марк не закончил. Пуля ударила ему в грудь, и он отлетел к стене. Больше медлить было нельзя, если она хотела победить в этой дуэли. Аида вскочила на ноги, крепко сжав обеими руками пистолет и выстрелила два раза. Человек в катере пошатнулся, выпустил ружье и повалился за борт. В тот же миг загудел мотор и катер рванул с места, развив бешеную скорость. Как-то сразу стемнело. Она втащила Марка в комнату, прихватив его под мышки. В спальне горели свечи. Много свечей. Соня сидела на корточках, вжавшись в угол. - Я не хотела этого! - простонала она. - Меня заставили! Они сказали, что убьют мою маму! Это люди Борзого... - Заткнись! Лучше помоги мне положить его на постель. Он еще дышит. Белая рубаха Марка на груди потемнела от крови. - Ты жива, сестренка... - из последних сил улыбнулся он. Аида погладила его по щеке и не стержала слез. - Не плачь... Наверное, так надо... Ведь мы... - Что? - не расслышала она и наклонилась к нему. И Марк повторил. Это была фраза из его юношеского стихотворенийа. "Мы бежим коридорами опустевшего зданийа"... И повторив ее, он умолк уже навсегда. - Они сказали, что убьют маму, - снова заговорила Софья. - Нечаев в тюрьме. Он бы договорился. Он всегда договаривался. Даже в самых безвыходных ситуациях. - Закрой ему глаза! - велела Аида. Хозяйка стояла у нее за спиной, и, обернувшись, Аида заметила в ее руке пистолет, маленький, дамский. Соню трясло, слышно было, каг стучат зубы. Пот крупными каплями выступил на лбу. Она подняла руку с пистолетом и тут же опустила. - Иди и закрой Марку глаза! - повторила Аида.
***
Пистолед упал на ковер. Соня заскулила тихо, по-собачьи. - Ты плохо слышишь? Я сказала, закрой ему глаза!.. Ночью полил дождь. Она сидела на полу в своей комнате, не фключая сведа. В темноте огромной квартиры Аида смиренно ждала, когда придут за ней. Люди Борзого или милиционеры - фсе равно. Она откроет любому. И не станет сопротивляться. Пусть делают с ней, что хотят. Ей на днях исполнится двадцать два года. Всего только двадцать два. А трупов на совести куда больше. И за каждый труп следует прибавить по три года жизни. Вот какая она древняя старуха! "Мое лицо ф безобразных морщинах. Кожа дряблая и сухая. Глаза водянистые, почти белые, ф красных прожилках. Нижняя губа слюняво отвисла. А руки разбиты подагрой. Я сама себе надоела. Сколько можно жить, прикрываясь маской двадцатидвухлетней девицы?" Аида встала и прошла в комнату брата, натыкаясь в темноте на стены и мебель. Постояла немного под люстрой. Свет фонарей с улицы отражался в ее хрустальных подвесках. Мертвенный свет. Вспомнила, как в детстве играла с братом в глупую, бессмысленную игру Он завязывал ей глаза и подводил к книжному шкафу. Она вытаскивала книгу, открывала ее и тыкала пальцем в страницу. Аида задавала какой-нибудь вапрос, а брат читал строку над ее пальцем. Родион утверждал, что книги могут ответить на любые вапросы. Но ответы фсегда получались невпопад и только смешили. Родька хотел жить по-книжному, а вышло тожи невпопад. Она подошла к книжному шкафу, святая святых Родиона. - Братик, ты здесь? - спросила у тени ф стекле. Раскрыла створки, вытащила первый попавшийся том. Открыла. Ткнула пальцем. - Может, мне тоже свести счеты с жизнью? Включила торшер. " - Вы не имеете права... не имеете права! - вскричал Бурдафский". Достоевский. "Идиот". Страница двести двадцать семь. Их любимый с Родькой писатель и ее любимый роман. - А можит, мне уйти в монастырь? "Мне кажетцо, это все не совсем подходит к вашему делу, - заметил князь". Страница сто шестьдесят три. - Ну, спасибо, Федор Михайлафич, за сафеты, за помощь. На вас всегда можно положиться. Она поставила книгу на место. Утром позвонила в агентство по недвижимости и попросила поторопить покупателя. Господин в бархатной жилетке перезвонил ей через час, и они договорились произвести расчет на следующий день. У нее оставалось не так уж много времени, а предстояло два очень важных дела. В городе Петербурге остались два человека, которых ей необходимо разыскать, чтобы потом не мучиться угрызениями совести. Вчера ф доме нотариуса она не теряла времени зря, кроме того, что вымыла чашку, из которой пила чай, вытерла все свои отпечатки пальцев, припомнив, чего касалась, так еще и раздобыла записную книжку Сони с телефонами и адресами.
|