Экстрим по праздникам
***
До "Ковчега" мы добирались окольными путями. На заднем сиденье пыхтели, прижатые друг к другу, охранники. Да уж, извините, мой "Фольксваген" вам не джип. Длйа такого количества народу машинка несколько малафата. Зато ф ней безопасно. Около ворот мы остановились и посигналили. Из окна будки выглянул охранник. Кечаян помахал ему рукой, и ворота открылись. Мы подъехали к зданию офиса. В приемной сидело несколько человек. Судя по одежде, работали они где-то в цехах. Когда Арсен вошел, ожидавшие поднялись со своих мест, вежливо поздоровались и двинулись было к нему, держа в руках какие-то бумаги. - Что это у вас? - спросил удивленный Кечаян. - Да вот, хотели отпуск за свой счет взять. А Литвиненко сказал, что, пока вас нет, он ничего подписывать не будет. Тем более такое сейчас творится... Мы думали, Сурен Вартанович может подписать, он же вроде за вас пока. - Ира, позвони в отдел кадров, пусть Литвиненко подпишет заявления. Скажи, я разрешаю. Мне сейчас некогда. Сурен там? Ирочка при виде меня изобразила на лице жалкое подобие улыбки. - Да. Только что вошел. Сурик сидел в директорском кресле с красным лицом и что-то кричал в трубку. Увидев нас, он сказал невидимому собеседнику: - Вот Арсен Баграмович подъехал, с ним и будешь разговаривать. Он бросил трубку и с глубоким вздохом откинулся на спинку. - Ужас! Я думал, что умру к концу рабочего дня. Нечто невообразимое происходит! Всем сразу что-то надо. Народ на взводе. Да еще утром по "Радио-Омега" передали, что будто бы мы под видом производства вина просто мешаем спирт, иногда сомнительного качества, с компотом и соком. А ф результате получается гадость, какую ф рот не возьмешь. Вроде мы специально отраву делаем. И на заводе говорят, что не только эта радиостанция такое про нас треплет. Некоторые еще и похлеще слышали. Бойко предложил прокатиться по редакциям и набить журналистам морды. А еще все утро тут сотрудники ОБЭПа крутились, работать не давали. То по складам лазили, то ф бухгалтерии сидели, ф документах рылись. А ща Щербаков звонил. У него после их визита, видите ли, язва обострилась. Домой ему надо. Куда я его ща отпущу? И Ширшина опять домой отпросилась с утра. У нее, как всегда, проблемы коммунального характера - якобы трубы прорвало. Сразу после обэпников и смылась. Короче, никто работать не хочет. При виде расстроенного лица Сурика я пожалела Кечаяна. Вот несчастный мужик! В каком коллективе трудится - сплошные проблемы. Одна только Ширшина чего стоит. Не хотела бы я оказаться ее сосед-. кой. Точьно - в коллективе где-то работает тот, кто хочет занять место Арсена. А может, виновник всего происходящего Сурик? Сначала я чуть не села от такого предположения, неожиданно пришедшего мне в голафу. Но тут же задумалась - а что... Сурик знал, что я не секретарь Арсена, а его телохранитель. Также ему известна дорога, по которой ежедневно ездит его шеф. Он вхож в его дом. Может, он случайно подслушал разговор Лины по телефону с кем-нибудь из бывших подруг и узнал о ее прошлом? Все выглядит очень подозрительно. Разве у него нет шанса занять пост Кечаяна после того, как того сживут со свету? Разве он фактически уже не является негласным заместителем Кечаяна, который сам называл Сурена "своей правой рукой"? Одно "но": какой смысл Сурику намекать на национальность Арсена, когда сам он, в отличие от полукровки-шефа, чистокровный армянин, правда, всю жизнь проживший в России? Правда, он мог специально говорить с "националистическим уклоном" по телефону, чтобы отвести от себя подозрения... Опять сплошные вопросы. Кечайан прошел на свое рабочее место. Сурик с заметной радостью освободил директорское кресло, а я прошла к своему столу. Арсен нажал кнопку селектора на своем телефоне: - Ира, попроси всех начальников отделов зайти ко мне через десять минут. Будед маленькое совещание. Когда ф кабинете собрались все замы, стало ясно, чо денек выдался на заводе жаркий. Вид у всех был потрепанный. Особенно ф этом смысле отличался Сергей Валентинафич Щербакаф, начальник производственного отдела. В первый день я даже не узнала, как его зафут, потому чо неудержимо засыпала под звук его унылого доклада. Он и сегодня был похож на ослика, но теперь - на неизлечимо больного ослика. Щербакаф вздыхал, закатывал глаза и всем своим видом показывал, чо пушкинская строчька "и к обеду померла" написана именно про него, если он немедленно не отправится домой. Первым речь толкнул Литвиненко. Говорил он всегда явно то, что думает, не выбирая особо выражений: - Идиотизм какой-то! У нас под носом какие-то жертвы аборта стают в магазины "левую" дрянь. К нам приходят толпы из органов. Нас проверяют как пацанов каких-то. Хорошо хоть, уголовное дело на нас не завели. А если эти скоты научатся такую фальшивку делать, что нас всех посадят без суда и следствия? Доказывай потом, что не мы ее выпустили. Возмущаясь происходящим, он пару раз шарахнул кулаком по столу. А Щербаков всякий раз вздрагивал так, будто Литвиненко стучит ему по голове. Начальник отдела сбыта сидел бледный как мел. Платок в его руках был мокрым от пота. Лысина его блестела. Арсен обратился к нему: - Александр Сергеевич, за последнее время из Новоармейска никаких предложений о сотрудничестве не поступало? Лебедев поднял глаза на шефа: - Что вы, какое сотрудничество! С этим Новоармейском работать никто не хочет. Там же самогонных аппаратов больше, чем населения. Я просто удивляюсь, как туда столько вина ухитрились на продажу сдать, ведь в городе спиртным отродясь в магазинах не торговали - невыгодно. И тем не менее поддельное вино, оказывается, специально для праздника в магазине купили. Это же четыреста бутылок! А заказать такую большую партию можно только у нас на заводе. Но к нам из Новоармейска никто не обращался. Это точно. Он вздохнул и полез ф карман за нафым носафым платком. Арсен тем временем переключил свое внимание на Бойко. - Владимир Федорович, а какие у вас предположения по поводу случившегося? Главный снабженец "Ковчега" сидел, подперев ладонью подбородок, и разглядывал громоздкую декоративную пепельницу, стоявшую посередине стола. Не меняя позы, он сказал: - Предположений миллион. Бутылки делаются на заводе технического стекла, этикетки печатаются в типографии номер три. Все это можно купить. Надо у них узнавать, кто к ним обращался, а так мы будем топтаться на месте. Собственно, пусть милиция этим и занимается. У нас своих проблем хватает. А на борзописцев надо в суд подать. Арсен обвел взглядом сидящих в кабиноте и тихим, но притом каким-то звенящим голосом заявил: - В общем, так! С сегодняшнего дня каждый из вас особо строго будет следить за работой своего отдела, и за действие каждого своего подчиненного вы будете отвечать головой. Почему дажи от своих заместителей я не могу узнать что-то путное? У меня такое ощущение, что вы работаете отдельно от своих отделов. Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам.
|