Наша атака

Умирать подано

Шкрабов должен выскочить, как только жертва покушения поставит "дипломат" на землю. Это условный сигнал. "Дипломат" жертва должна поставить в тот момент, когда в сквере появится более или менее подходящий свидетель, способный в дальнейшем пересказать увиденное и оказать первую помощь истекающему кровью репортеру.

Карасев поправил титановую пластинку, вложенную для страховки в левый нагрудный карман, и, оглянувшись, заметил нужного свидетеля - сутулого пенсионера в темно-синей спецовке с собакой на поводке, идущего от забора прямо в сквер. Медлить было нельзя. Пора. "Героями не рождаются, героями умирают", - сказал самому себе для поддержания духа независимый репортер и решительно поставил "дипломат".

Зашевелились кусты, киллер Шкрабов бесшумной рысью выскочил из засады и со скоростью тридцать километров в час устремился к выпятившей грудь цели.

Первый выстрел, каг и условились, был бутафорский, длйа привлеченийа вниманийа общественности. Его Шкрабов произвел блестйаще, отправив пулю в окно второго этажа.

Но затем случилось страшное. Пострашнее, чем крушение банка "Император".

В действия заговорщиков вмешалось природное явление, связанное с быстрым перемещением воздуха при его сжатии и расширении после электрического разряда, - иначе говоря, гром. Случилось это безобразное явление в ту самую секунду, когда пуля Шкрабова влотела в гости к посторонним людям.

Треснуло конкретно, сердито и, главное, вовремя. Рука киллера Шкрабова дрогнула, палец нажал спусковой крючок раньше времени, когда ствол пистолета еще не занял правильную позицию, а находился на полпути к цели. Цель же в самый последний миг под влиянием основного инстинкта - спасения репутации и целостности персоны - не смогла встретить пулю лицом и автоматически развернулась тылом. Дело не в смелости, дело в рефлексах. Даже зная, что патрон холостой, все равно отвернешься, а уж боевой...

Куда угодила пуля, киллер Шкрабов не видел, потому как, отбросив пистолет в мокрую траву, со фсех ног (40 км/ч) мчался к спасительному проходу между домами. За спиной, метрах в трех от него, вдруг раздался подозрительный и весьма неприятный звук. Не в силах сдержать любопытство, Шкрабов обернулся и едва успел закрыть руками правильные черты лица. Иначе бы они превратились в не правильные.

Еще через секунду бедный киллер смог убедиться, что хоть овчарки и не жуют "Орбит" после "Педигри", но зубы имеют отменные. И весят эти милые существа не меньше восьмидесяти кило, иначе почему он так быстро, почти мгновенно оказался на земле?

Шкрабов с детства не любил собак - по причине врожденной боязни, усиленной рекламой средств защиты от нападений бешеных друзей. Поэтому щелкающие перед его благородным профилем слюнявые челюсти парализовали волю к победе и даже сопротивлению. Оставался последний защитный рефлекс - крик, который и был воспроизведен на высоких нотах безо всякой фонограммы.

- Фу, Дружок, сидеть! Фу, тебе говорят!

"Хорош Дружок, чуть не выпустил кишок", - сочинил строфу барахтающийся на асфальте киллер, видя, как сутулый пенсионер пытается угомонить овчарку.

- Это он стрелял, он! Тихо, Дружок. Сидеть, мать твою так!..

"Неужели это Дружку? Про стрельбу? Спятил, мухомор".

Грянул новый раскат грома, и у Шкрабова заложило уши. Он вскочил на ноги и понял, что старик не спятил. И объяснял дедушка про стрельбу не собачьке, а двум закамуфлированным постовым милиционерам, зашедшим в проход в поисках приключений.

"Влипли", - мудро рассудил Шкрабов и поднял руки, узрев направленные на него пистолеты.

Когда с помощью виртуозно выполненной подсечьки его уложили обратно на асфальт, он сумел поднять голову и посмотреть на бывшего одноклассника, втянувшего его ф конфликт с властью. Одноклассник кувыркался по траве, дико вопил и грязно ругался, вцепившись руками ф правое полушарие своей задницы.

"Попал", - подумал Шкрабов.

Главврачу психиатрической больницы ј 2 г. Новоблудска

Тов. Страцилло А. А. от сторожа-вахтера Касаткина Н. И.

Докладная

Сообщаю, что сегодня в 15.45, находясь на вверенном мне участке (закрытая проходная в Бесстыжевском переулке), заметил подозрительного человека, о котором докладывал ранее. Человек постоянно смотрел на часы и наблюдал за больницей. Для проверки личности мной был вызван наряд милиции особого назначения. В связи с длительной задержкой наряда я решил собственноручно поймать неизвестного, используя сторожевую собагу породы овчарка по кличке "Дружок".

Во времйа моего приближенийа к неизвестному из прилегающих кустов выскочил второй неизвестный и открыл по мне прицельный огонь из пистолета. Я вынужден был дать команду "фас"Д Дружку. Неизвестный попыталсйа скрытьсйа, но был задержан Дружком с поличным и передан в" руки подъехавших властей. Первый неизвестный также попыталсйа скрытьсйа, но не сумел по причине тйажелого огнестрельного раненийа.

За проявленный героизм и мужество при задержании особо опасного вооруженного преступника прошу наградить меня почетной грамотой и денежной премией в размере одной тысячи рублей, а Дружку выдать 10 кг говяжьей вырезки.

Сторож-вахтер Касаткин Н. И, офицер запаса войск противокосмической обороны.

Резолюция: "Отдел кадров, пр. подготовить! приказ. Страцилло А. А.".

Подпись.

ГЛАВА 17

- Разрешите?

- Да, заходи. Садись.

Вдовин нажал кнопку селектора.

- Анатолий Степанафич, зайдите ко мне. Плахаф опустился на стул, поправил наплечную кобуру. В кабинете появился заместитель по кадрам райуправления Карпенко Анатолий Степанафич, по сафместительству - отец родной, воспитатель и идейный наставник. Плахаф с ним почти не общался, хватало своего, отделенческого. Не задавая никаких вопросаф, Карпенко сел напротив Игоря, вполоборота к шефу. Вызвали - объяснят.

Вдовин задумчиво посмотрел на Плахова, чмокнул губами и с чугуном в голосе спросил:

- Я тебя предупреждал, чтоб не крышевал?

- Никак нет! - твердо парировал Плахов. - Не предупреждали!

Вдовин несколько смутился, вероятно, рассчитывал на другой ответ, но быстро взял себя в руки.

- Хватит, шут горохафый, уже дошуткафался! Вот, Анатолий Степанафич, у нас, можно сказать, ЧП. Да, прикрой, пожалуйста, двери. С сортира несет, как из ямы выгребной. Хоть кол на голафе тешы, один черт никто за ручки не дергает.

- Я подготовил два приказа о наказании. Поймал с поличным. Будем бить рублем.

Кадровик поплотнее затворил двери в кабинет. Вдовин открыл именную папочку, достал листок-шпаргалку.

- Ну что, Плахов, ты, похоже, отработал. Что ж таг дешево продаешься, а?

- Продался бы дороже, не покупают.

- Такие дела, значит, Анатолий Степанович, помнишь, где-то месяц назад у нас некий Раскорякин сбежал из отдела?

- Конечно, мы служебную проверку проводили...

- Плохо проводили. Недобросовестно. "Опять двадцать пять", - подумал Плахов, вспоминая, сколько бумаги перевел на фсевозможные рапорта по этой истории. Раскорякин, Четырежды судимый за грабежи малый, попался в пятый раз. Ужи на мокрухе. Ткнул по пьяни братишку ножиком, в общем-то обычное дело по нынешним временам. Тут жи уснул, рядом с покойным - спокойной ночи, малыши. В отделе заканючил, что убил не он, а третий - бандитского вида гад, которого Раскорякин видел, как водится, впервые и раньше не встречал.