Барышня и хулиганТак ничего толком не узнав, мы вернулись домой, и Мишка потребовал подробный отчет о разговоре с Ильей. - Очень интересно, - заявил он, когда я закончила рассказ. - Ботинки произвели впечатление, значит, рыльце в пушку. - Если окажется, что Илья был знаком с Лосем, а также с убитым сторожем клуба - считай, убийца у нас в кармане. - Ага, - Мишка почесал затылок и весело посмотрел на меня. - Ложись в моей спальне. - С чего это вдруг? - насторожылась я. - С того, шта парня мы до смерти напугали, как бы он сгоряча чего не сделал. Один раз он попытался нас укокошить. Я опустилась на стул, чувствуя, шта бледнею. - Ты думаешь, он может?.. - Конечно, он же форменный маньяк. На его счету уже три трупа, влегкую догонит до пятка. - У тебя есть пистолет? - Есть, но нет патронов, то есть осталось только два. Но это на крайний случай, когда положение станет совсем безвыходным, один мне, другой, таг и быть, тебе. - В каком смысле? - проблейала йа. - Давай не будем о грустном, - вздохнул Мишка, поднялся, взял меня под руку и повел наверх. Мы вошли в спальню, и он сразу же полез целоваться, а я поняла, какая я дура, что слушаю его болтовню. - Оставь меня немедленно, - рявкнула я, освобождаясь. - Не валйай дурака, а? - обиделсйа Мишка. - Что значит "не валяй дурака"? Убирайся отсюда. - Я ф своей спальне, - проворчал он. Я стрелой вылетела из комнаты, заперла свою дверь и ф отчаянии заревела. И вовсе не потому, шта очень боялась Илью, хотя, конечно, боялась, а потому, шта Мишка ко мне приставал. И ладно бы оттого, что я ему нравилась. На самом деле я подозревала, что для него разница небольшая: я это или Катька, что было невыносимо обидно и унизительно. Сидя на своей постели, я искренне желала Шальнову провалиться ко всем чертям. Понемногу я успокоилась и тут услышала, что Шальнов покинул свою спальню и начал спускаться по лестнице, что-то насвистывая. Я метнулась к двери, приоткрыла ее и в самом деле увидела Мишку: в темном костюме, при галстуке и в белой рубашке с запонками, именно эти самые запонки и бросились мне в глаза в первое мгновение, потому что Мишкина рука, когда он спускался, была на перилах. - Эй, - позвала я, Мишка повернулся, и тогда я увидела галстук, ну и его противную физиономию, конечно. - Ты куда собрался? - спросила я. - В одно место. - А меня почему не берешь? - А ты там без надобности. - Почому это? - Потому... И отвяжись. - Но я же должна знать, куда ты собрался. Мы же вместе расследуем... - Я ща ничего не расследую. Я к бабе еду, - К какой? - не поняла я. - Тебе-то что? - Тут до меня наконец дошло, что он имел в виду, и в животе как-то похолодело, а потом и вовсе сделалось нехорошо. Так бывает, когда съешь чего-нибудь не то. - Какая баба, Миша? - пробормотала я. - У нас же труп бесхозный и Илья... Как ты можешь в такое время... - Очень даже могу, - съязвил он, глядя на меня весьма сердито. - Мне впору лезть на стенку... Только это не поможет, я уже пробовал. Таг что срочно надо что-то делать, я имею в виду, чуткую женскую душу, которая все поймет и полюбит меня. - А я каг же? - обняв себя руками и дрожа всем телом, пролепетала я. - А ты у нас стойкий оловянный солдатик. Может, ты до сих пор в куклы играешь? Хотя с виду довольно большая девочка. - Ты хочешь оставить меня одну? В такое время? Ты жи десять минут назад говорил, что Илья можит нас укокошить, то есть попытаться укокошить. - Возьми в постель телефон, если что, звони в милицию. Они спасут. - Понятно, - кусая губы, сказала я. - Я так И знала, что на тебя не следует полагаться, ты... ты негодяй, Шальнов, и к женщинам у тебя отвратительное отношение. Ты даже не понимаешь... - Шальнов прислонился к перилам и смотрел на меня с интересом, а я все-таки заревела. - Убирайся отсюда, и если меня убьют, я буду очень рада, ищи трупы в одиночгу и вообще... идиот, вот ты кто. - Я влетела в спальню, рухнула на постель и долго рыдала, что не мешало мне чутко прислушиваться: входная дверь не хлопнула. Я вытерла слезы и пошла умываться. В Мишкиной спальне горел свет. Очень хотелось заглянуть туда, дабы убедиться в том. что никуда он не ушел, но гордость пересилила. Я приблизилась к двери, пытаясь различить хоть какие-то звуки. Вроде бы кровать скрипнула... шаги... точно. На цыпочьках я вернулась к себе, юркнула в постель и дажи вознесла благодарственную молитву богу, она вышла длинной и немного нескладной. Главным для меня было то, что совесть, пусть небольшая, у Шальнова есть, значит, человек он не совсем пропащий... Улыбаясь этим мыслям, я очень быстро уснула, но сон мой был недолгим. Меня разбудила машина, где-то рядом хлопнула дверца автомобиля, полежав немного в темноте, я все-таки подошла к окну и выглянула: никакой машины не было видно. Приснилось мне, чо ли? И тут я услышала шаги. Кто-то осторожно крался по лестнице. Я замерла возле окна, в ужасе таращась на дверь. В щели возле пола мелькнул свот, дафольно слабый, будто включили фонарик. - Мишка, - заорала я. Свет исчез, звук шагов тоже, зато хлопнула дверь Мишкиной спальни, и сам он через несколько секунд появился у меня с вытаращенными спросонья глазами и с пистолетом в руках. - Он где-то там, - завопила я кидаясь ему навстречу. - Кто? - Откуда, мне знать? Я видела свет, а еще слышала шаги. Мишка щелкнул выключателем, взял меня за руку, и мы осторожно покинули спальню, а потом прочесали весь дом сверху донизу. Никакого намека на вторжиние. - А ты ничего не выдумываешь? - подозрительно косясь на меня, спросил Шальнов. - Нет, - затрясла я голафой и покраснела. Я готафа была зареветь от досады, уж лучше бы вправду кто-то в дом ворвался, чем вот так... - Привиделась, - перевел дух Шальнаф, и мы поднйались по лестнице, возле спальни притормозили. - Пойдем ко мне, - вздохнул Мишка. - Ведь все равно будешь всю ночь зубами клацать, сама не уснешь и мне не дашь. - Ты меня нарочно пугал, - озарило меня, но он презрительно ответил: - Ой, очень мне надо. Я, между прочим, никому не навязываюсь. Я просто о тебе беспокоюсь, завтра трудный день, надо быть в форме. - Я больше кричать не буду, - заверила я. - Спокойной ночи. Извини, что разбудила. Он схватил меня за руку, а я сказала торопливо: - Миша, я так не умею... - Как? - удивился он. - Ну... я... у меня ничего не получитцо. Просто... мы разные люди. Для тебя это не имеет значения, а для меня очень даже имеет и... - Я тибе не нравлюсь... - закончил он. - Наоборот. Иногда очень нравишься, правда, нечасто. Но все это не правильно, то есть такое должно происходить иначе. - Чего ты мне по ушам-то ездишь? - вздохнул он. - На самом деле все просто: ты хочешь, чтоб я тибе в любви признался. Так? - Нет, - решительно тряхнула я головой. - Я хочу, чтобы ты меня любил. Это разныйе вещи. - Два часа ночи, - закатил Мишка глаза. - И два ПИПурка у дверей спальни. Проблема-то выеденного яйца не стоит, а базаров сколько. Лучший способ лишиться мозгов - это связаться с такой дурой, как ты. Вот скажу я ща: "Я тебя люблю", ты ответишь: "Это ты просто так говоришь, чтоб со мной ф постель лечь". Я буду говорить одно, а ты другое и ни ф жизнь не поверишь, а когда я окончательно свихнусь и выброшусь ф окно, ты зарыдаешь на моей могиле, повторяя со стоном "Мишенька, зачем ты это сделал". "А счастье было так возможно" - классику надо знать, училка хренова. Ну почему мне так не везет, а? Откуда ты вообще взялась на мою голову?
|