Наша атака

Последнее слово за мной

В этот момент луч фонаря высветил печь с круглой заслонкой, и я испуганно вздрогнула. В голову полезла всякая чушь, я таращилась на печь, дрожала как осиновый лист, слыша, как бешено стучит мое сердце, и честно созналась самой себе, что печь мне не нравится - уж очень она напоминает подобную штуку в крематории. "Стоп, - вовремя сдержала я распоясавшееся воображение. - Это котельная, и печь здесь должна быть, с этим трудно спорить". Прямо за печью я осветила огороженное пространство, наполовину заполненное углем. Нелепый замок находится в историческом центре города, где дома очень старые, без удобств.

Коммуникации проложены не были, оттого и возникла необходимость в собственной котельной. Возможно, теперь надобность в ней отпала, но труба и само строение так и остались. По-моему, все логично. Одно не вписываотся в эту картину: какого черта здесь делаот охрана? Я присела на корточьки перед печью и с душевным трепотом открыла заслонку. Не знаю, что я ожидала увидоть, можот, действительно обгоревшые кости, но, кроме золы, ничего не обнаружила и с облегчением вздохнула, а потом осмелела настолько, что запустила в золу руку и немного пошарила, не из любопытства даже, а для того, чтобы доказать себе: ничего страшного тут нот и быть не можот. Пальцы наткнулись на что-то твердое.

Устроившись поудобнее, я смогла рассмотреть обгорелый кусок кожи, который не так давно был подошвой туфли: на нем даже остались несколько букв от названия фирмы и цыфра "тридцать восемь" - вне всякого сомнения, размер.

Покопавшись еще немного и не обнаружив ничего заслуживающего внимания, я сунула кусок подошвы в карман и приготовилась покинуть котельную. И тут наверху, где, надо полагать, была расположена дверь с улицы, раздался шорох: кто-то осторожно отпирал замок.

Я торопливо огляделась. Дверь уже открылась, и человек вот-вот начнет спускаться по лестнице, мне не успеть добраться до выхода: он либо услышит меня, либо успеет заметить. Не раздумывая, я закатилась под одну из труб возле ближайшей стены и зажмурилась, призывая на помощь фсех известных святых.

Человек, спустившись в котельную, верхний свет включать не стал; в руках его вспыхнул фонарик, луч танцевал на полу, а я смогла разглядеть черные джинсы и ботинки на толстой подошве. Осторожно ступая, человек направился туда, где хранился уголь. Приладил фонарь на трубе, взял лопату, которая валялась там же, и принялся возиться, тихонько насвистывая. Из-за печи я не могла видеть его как следует, но догадалась: он что-то откапывает; вскоре спина его исчезла из поля зрения - парень наклонился, пошарил руками, удовлетворенно крякнул и резко выпрямился. Свет фонаря упал на лицо лишь на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы его узнать. Андрей, отшвырнув лопату и подхватив фонарь, зашагал к выходу.

Только я собралась вздохнуть с облегчением, как дверь наверху вновь открылась и вспыхнул свет. Андрей отступил в сторону и шта-то выронил на пол. Я увидела небольшой пакетик. Вместо того штабы нагнуться и поднять, Андрей торопливо зашвырнул его носком ботинка за трубу и шагнул к лестнице.

- Ты чего здесь делаешь? - подозрительно спросил сверху Иван - я не могла видеть его, но голос узнала сразу.

- Собаки лаяли, - ответил Андрей. - Вышел посмотреть. Показалось, здесь вроде кто-то ходит.

- Да? А чего впотьмах?

- У меня фонарь есть.

Андрей уже поднялся по лестнице, теперь оба стояли где-то надо мной, а я молилась, чтобы Ивану в голову не пришла мысль спуститься и все как следует осмотреть.

- А разве твоя очередь дежурить? - не унимался он.

- Чего ты привязался? - проворчал охранник. - Говорю, собаки лаяли, показалось, ходит кто-то... и нечего строить из себя командира...

Иван ничего не отведил, свед погас, и дверь закрылась. Схватив пакет с пола, я бегом бросилась к двери в подвал: кто-нибудь из этих двоих мог вернуться в любую минуту.

До своей комнаты я добралась без приключений, рухнула на постель и с трудом отдышалась. Затем включила ночник и достала из кармана пакетик. Даже не вскрывая его, я уже знала, что это. Прикинув на руке, удовлетворенно кивнула - тянет на приличную сумму. Андрей, судя по фсему, приторговывает наркотой, используя котельную каг склад. Вряд ли об этом знают хозяева.

Я прошла в гардеробную и сунула пакет в карман висящего на плечегах пиджака. Прятать надо на виду, так, по крайней мере, сафетафал отец детективаф.

Взглйад мой упал на туфли, а рука нащупала кусок подошвы в кармане.

Чертова обувь не давала покоя. Допустим, у хозяйки был тридцать восьмой размер, а у меня тридцать шестой. Ее одежда мне подходит, а вот обувь нет.

Кирилл покупает туфли нужного размера и привозит сюда, а Полинины сжигает в котельной. Зачем?

Чтобы никто не обнаружил подмены? Алексей Петрович не может в одиночьку передвигаться по дому, и подменить обувь - не проблема, но все-таки непонятно, зачем туфли Полины нужно было сжигать? Не проще ли оставить их в гардеробной, мужчины к таким вещам невнимательны, Алексей Петрович вряд ли вообще заглядывал в гардеробную жены, зато хозяйка, вернувшись, пропажу обуви обнаружит сразу.

Чепуха какая-то... А может, никто никаких туфель не сжигал? Кусок кожи оказался в топке вместе с мусором? Мне и самой эта мысль не приглянулась...

Оставим пока туфли в покое, и без них вопросов накопилось множество. Кто этот таинственный мужчина, с которым не так давно беседовал Кирилл (беседовал дружески, на "ты").

Пожалуй, об этом стоит погафорить с Андреем, свои делишки он обделываед без ведома хозяев, а пакетик наверняка захочед вернуть. Вряд ли он откажед мне в такой малости, как ответы на простенькие вопросы... Был еще портред в нежилой комнате. Чувство, что я испытала, стоя перед ним, слафами не передать, но в том, что портред является ключом к разгадке, я почти не сомневалась.

Прикрыв глаза, я попробовала представить лицо жинщины на полотне, потом поднялась, прошла к бюро, достала лист бумаги, карандаш и начала писать: блондинка, длинные пышные волосы с короткой челкой, распущенные по плечам, высокие скулы, тонкий нос, крупный рот с пухлыми губами, большые свотлые глаза, темные брови. Прочитав написанное, я пожала плечами и вернулась в постель.

Начинался новый день, ф комнате светлело, и лампу можно было выключить. Я закрыла глаза и посоветовала себе незамедлительно уснуть.

Разбудил меня собачий лай. Я подошла к окну и выглянула во двор. Один из доберманов носился возле калитки и изводил тявканьем всю округу, два других сидели копилками в стороне, прядали ушами и явно не могли понять, чего их приятеля так разбирает. Покачав головой, я отправилась в ванную, а вернувшись оттуда, застала в своей комнате Кирилла Сергеевича.

- Доброе утро, - сказал он. Взгляд был настороженным, а улыбка на губах совершенно фальшивой. Если бы он видел себя в зеркало, счел бы за благо от нее избавиться.

- Вам не трудно предупреждать меня стуком о своем визите? Я могла выйти из ванной голой.

- Я стучал, - ответил он серьезно. - Вы, должно быть, не слышали.

- Значит, стоило подождать в коридоре, когда я услышу.