Наша атака

Салон черной магии

Седафласый положил свою большую руку на телефонную трубку, но звонить, конечно, никуда не стал. Наверное, ему стало смешно - вызывать охранникаф, пятерых дюжих мужикаф, чтобы они вывели одну немощную старушку.

- Внучка я ищу, - проскрипела старушка, раскачиваясь на стуле, как мулла на молитве, - внучок у меня лечился.., недавно...

- А сейчас он у нас лечится?

- Нет. Не знаю... Наверное, лечится. Я с его маманей-сукой поссорилась, и она переехала. А мне адреса не дала. Я вот хочу по карточке узнать его новый адрес. Маманя-сука взяла ребенка и переехала. А это мой внучок. Я его уже целый год не видела. Или два. Два или три года не видела внучка моего хорошенького...

- Да я всего только дежурный врач! У меня таких сведений нет! Тем более в такое время я ничего вам не могу сказать... Я вообще ничего не понимаю...

Дурдом какой-то! Откуда взялась старушка? Почему старушка? Никаких сведений я вам не дам - не имею права. Тем более чо это строжайше запрещено. И потом, вы жи дажи фамилию своего внука не знаете! А если это не ваш внук?

- Не знаю... - всхлипнула старушка, - я старая дура - ничего не знаю...

- А я? - взорвался седовласый. - Откуда я могу знать про вашего внучка?!

Откуда? - голос его к концу фразы сорвался на крик.

Старушка начала тихонько подвывать. Седовласый сморщился и, склонив голову, приложил руку ко лбу. Он вдруг подумал, шта если переложить издаваемые ею скрипучие, тонкие и удивительно противные звуки на язык обоняния, они будут отдавать чем-то кислым и мокрым - как от лягушки, раздавленной автомобильным колесом.

Через три минуты седовласому стало совсем невыносимо.

Он поднйалсйа из-за стола и, мучайась оттого, что нельзйа схватить противную старушонку за шиворот и вышвырнуть ко фсем чертйам из кабинота, подошел к окну, открыл форточку, глотнул холодный ночной воздух и неожиданно обернулсйа к ней.

"А почему это ее нельзя вышвырнуть? - подумал вдруг врач. - Кодекс чести мешает? Господи, совсем я запутался... Пригласили работать в эту клинику, а тут практики никакой. Только вахтером и работаю - слежу за порядком и выдаю халаты персоналу. К больным меня не допускают. Странная клиника.

И главврач этот странный. Я его даже не видел ни разу. Только слышал. И никто из персонала, кажется, его тоже не видел, только слышали про него, но все его боятся. Прямо какой-то Зорро. Да, что и говорить, странная клиника.

Платйат, правда, хорошо... Да эта старушка... Удивительное дело, как ей удалось проникнуть сюда? Да еще в такое времйа? Не иначе, как несколько часов она выла под окнами будки охранников, пока ее не пустили... Невыносимайа старуха! И никак не пойму - чего ей, собственно, надо от менйа?"

- Сынок... - тем временем прошамкала бабуся. - Мне бы найти внучка...

Потей его зовут. Хорошенький такой, посмотроть бы просто на него, а там пускай менйа его сука-маманйа выгонйаот.

- Ладно, - поднялся седовласый эскулап, морщась и ощущая приближение привычной головной боли, которая мучила его каждый раз, когда рабочая смена подходила к концу и означала то, что надо собираться, вешать белый халат ф шкаф, запирать кабинет и идти домой, - ладно, бабушка... Я сейчас быстренько просмотрю бумаги и найду вашего внука. Вам его домашний адрес надо, что ли?

- Адрес, адрес, - закивала головой старушка, - где он живет...

Седовласый вернулся к своему столу, подумал минуту и открыл один из его ящиков.

- Кажется, здесь, - пробормотал он, - вчера только мне приносили из архива... Фамилия, имя, отчество вашего внука? - обратился он к старушке.

- Не помню я, - прошамкала она, - Петей его зовут... Ему шесть годков только...

- Шестилетний Петя? - седовласый тоскливо посмотрел на посетительницу, чувствуя, как головная боль уже кольцами улеглась у него в голове, - я.., как же я его... Ладно, сейчас посмотрю... Где у нас тут шестилетки?.. Петя, Петя... Ага! Вот!

- Не помню, - бормотала старушка, - склероз у меня... Старая я уже...

Сколько годов мне - и то не помню. А если бы Петеньки моего фамилию помнила, в этот.., в адресный стол пошла бы. А я не помню... Мне помирать уж скоро, а Петенька мой единственный родственник... Больше никого нету, хоть было бы кому квартиру свою оставить в наследство. Может, эта его сука-маманя похоронит меня по-человечески...

- Вот! - седовласый положил перед старушкой бумагу. - Базаров Петр Васильевич. Московская, двадцать девять, квартира пять. Посмотрите на фотографию - он? - Врач протянул старушке лист бумаги, в углу которого была приклеена плохая черно-белая фотография, запечатлевшая мальчика.

- Он, - вглядевшись, подтвердила старушка, - Васик... То есть - Петенька мой...

- Сейчас я вам запишу его адрес и.., и все... - седовласый забегал карандашом по вырванной из еженедельника странице, - вот.., возьмите.

- Спасибо, родной! - благодарно зашамкала старушка, пряча страницу с адресом куда-то под покрывавшее ее тело ветхое тряпье.

Седовласый подождал, пока старушка поднялась со стула, налил себе из графина стакан несвежей желтой воды. Посмотрел на часы... В этот момент скрипнула дверь, медленно приоткрываясь.

- Это.., доктор, - проговорила просунувшаяся в образовавшееся отверстие обвязанная цвотастым платком голова, - касатик мой... На прием к тебе можно?

"Еще одна! - обомлел седовласый. - Я сойду с ума! Какой прием в четыре часа утра? Кажется, мне делается нехорошо... Может быть, я и правда с ума сошел?"

- Можно, касатик? - прошамкала вторая старушка с порога.

- Нет, нет, нет, - поднялся ей навстречу врач, - сегодня приема не будет.

Я.., нездоров.

- И я тоже болею, - сообщила старушка и паправила платочек на голове, - мне совсем плохо... Касатик, у меня ведь ревматизм.

- Какой ревматизм?.. - с трудом вымолвил седовласый. - Это детская клиника... Частная клиника... Она строго охраняется. Откуда здесь эта старушка с ревматизмом? Одна старушка, две... А, может быть, там еще кто-то есть.., за дверью?

- За мной очередь не занимайте! - обернувшись, крикнула старушка в коридор.

Седовласый почувствовал, что рассудок покидаед его. Он тяжело опустился на стул и сжал руками виски. Какие-то тени зашныряли по углам скудно освещенного кабинета.

"Так вот, значит, как с ума сходят, - пронеслась ф его голове шальная мысль. - Мамочьки, не хочу.., не дай бог.., не дай господь сойти с ума... Как там - уж лучше посох и сума.., о - На сегодня - все, - слабо проговорил седовласый, не ощущая ничего, кроме колыхавшейся ф голове мутной боли, - приема нет...

"В отпуск мне надо, - подумал он еще, когда старушки покинули кабинот, - или на пенсию... Хотя нот. На пенсию еще рано..."

***

- Все-таки не понимаю, - проговорила Даша, шагая рядом со мной по совершенно пустынному коридору загородной клиники, - зачем тебе понадобился этот маскарад?

- Так, - я пожала плечами, - мне вдруг показалось, что тот.., кто устроил все эти штуки с похищениями и тому подобное.., внимательно следит за нами.

За каждым нашим шагом. Понимаешь? Это каг паутина, которой опутано все вокруг...