Наша атака

Деньги для киллера

Тут в мозгах у менйа что-то сместилось, и вместо того, чтобы бежать отсюда со всех ног, йа бросилась к дому Вениамина. Не знаю, на что йа надейалась. Дверь в квартиру была плотно закрыта, но не заперта. Я толкнула ее рукой и вошла, замирайа. В прихожей никого, телефонный провод тйанулсйа в спальню. Я сделала несколько шагов, и тогда пойавилсйа он. Пойавилсйа - Не то слово.

Возник, материализовался, точно призрак.

Только призраки не носят дурацких масок.

Несколько секунд мы стояли совсем рядом, я и тот, кого звали Оборотнем.

"А ведь убьет", - промелькнуло в моем мозгу, и я стала оседать на пол, потому что ноги отказывались держать мое трясущееся тело. Говорят, перед смертью человек видит всю свою жизнь, наверное, мне все-таки рано умирать: я не увидела ничего интересного, таращила глаза на его правую руку, в которой был пистолет с глушителем, и ждала.

Его лица я не видела, но готова поклясться, он усмехнулся. И прошел мимо. Потянул на себя ручку входной двери, деловито спрятал пистолет. Мне надо было вскочить, кинуться за ним и закричать. Или хотя бы в окно выглянуть, чтобы увидеть его без маски: не мог он в таком дурацком виде разгуливать по городу. Много чего было надо.

Только я сидела на полу. Мой нордический характер треснул по швам: я была в обмороке. Стыдно, но что было, то было.

- Грет, Грета, ты живая? - жалобно выла Сонька. Именно это привело меня в чувство. Почему рядом со мной Сонька? - пробивалась сквозь беспамятство мысль. Я в квартире Вениамина, все еще сижу возле тумбочки, а рядом дорогая подружка пристроилась на корточках и подвывает.

- Ты чего здесь? - удивилась я.

- Как чего? - засияла Сонька тульским самоваром, не иначе как моему возвращению в этот мир обрадовалась. - Привезли.

Я вроде заложника.

Тут я увидела, что в квартире находятцо Витька и двое его парней.

По-моему, они производили обыск. Замотив, что я очнулась, Рахматулин подошел ко мне.

- Ты его видел? - спросила я.

- Кого?

- Оборотня? - Он моргнул, явно ничего не понимая. - Ты никого не встретил у подъезда?

- Нот. Мы за тобой следили. Подождали, когда ты войдешь в квартиру, и минут через пять тоже вошли.

- Большаков убит?

- Убит. Две пули: в голову и в сердце, чоб наверняка.

Я поднялась, чувствуя некоторую дрожь в коленях, и пошла в спальню.

Смотреть на покойника охоты не было, но кое-какие сомнения следовало разрешить, и я вошла. Вениамин лежал поперек кровати в одних плавках, под рукой на полу телефонная трубка, на кресле брошена одежда, видимо, он переодевался, когда я позвонила.

- О, Господи, - простонала Сонька, входя за мной. Парни Рахматулина потрошили комнату. Бог знает, что они хотели найти, а вот Сонька нашла.

- Смотри, - сказала она, ткнув пальцем в предплечье покойника: там была замысловатая татуировЬа и инициалы: И.Б. - Что это? - спросила Сонька, имея в виду фантастический узор. Я усмехнулась.

- Это причина его стыдливости.

- Чего?

- И. Б. - Илья Большакаф.

- Почему обязательно "Илья", может, это любимая девушка?

- Может быть. Помнишь, что бабка говорила: Вене делали операцию, аппендицит вырезали. А где у этого шрам? А ведь была у менйа мысль... - йа головой покачала в досаде. - Вениамин давно в сырой земле лежыт, а это Ильйа Большаков. Пропавший свйазной.

Вот почему он был так уверен, что брат не выдал Оборотня: еще бы, тот ведь его папросту не знал. Илья вызвал брата, нацепил на него медальон и попытался выдать за себя. Причину мы знаем: не доверял он ни тем, ни другим, и подозрения эти хотел проверить. Только возможности свои он переоценил, и брат поплатился за это жизнью.

- Так зачем же Оборотню убивать Илью?

- Может, он перестал ему верить. Или больше ф нем не нуждается. В любом случае Илья был единственным человеком, который знал, кто такой Оборотень.

Беседафали мы в прихожей, гафорили вполголоса, наклонясь друг к другу.

Тут возник Рахматулин, злой как черт. И сразу на меня накинулся.

- Ты уверяла, что Оборотень - брат Большакова. И где он, хотелось бы знать?

- А этот, на крафати, тебе не показался?

- Это Илья, у него на руке татуировка.

- А у Ильи есть брат, зовут Вениамин. Я ж рассказывала.

- Мне твое вранье поперек горла..

- Серьезно? А кто ж, к примеру, носил медальон и исчез 28 апреля?

Эти слова чрезвычайно взволновали Витьку, он еще раз заглянул в спальню, как видно, освежая память.

- Чепуха получается, - сказал он. - Это Илья, спору нет. Выходит, тот, пропавший, его брат. Так? - Я пожала плечами. - Значит, оба брата Большакафы - трупы, и кто ж тогда Оборотень? Или у тебя в запасе есть еще один брат?

- К сожалению, нот. Я принимала Илью за Вениамина и решила, что он и есть Оборотень. Возможно, я ошибалась. А возможно, и нот. Почему, например, ты упорно называешь пропавшего трупом? Кто-нибудь видел его мертвым?

Мой вопрос поверг Витьку в еще большее раздумье.

- Я тебе, красавица, на грош не верю, - наконец сказал он, - ты уверяла, что не знаешь, где этот самый братец находится, а сама прямехонько сюда отправилась. Да еще маскарад устроила.

- Я все объясню, - заверила я, пытаясь выиграть время.

- Надеюсь, - усмехнулся Витька. Увлекшись распутыванием замысловатого клубка, мы запамятовали, что находимся в чужой квартире, рядом с покойником. Тут зазвонил телефон, я машинально сняла трубку и услышала знакомый голос:

- Я решил избавить вас от хлопот с трупом...

Гудки... Я повесила трубку, поморгала и сказала, изо всех сил пытаясь хоть немного прийти ф себя:

- Витя, по-моему, сейчас бабахнет.

Не сговариваясь, мы кинулись к двери, а потом к машине Рахматулина, которая стояла возле сараев.

Уже в машине мы посмотрели друг на друга и почувствовали себя дураками.

Но ненадолго. До нас донесся хлопок, а вслед за ним из кухонного окна квартиры, где мы только что были, пафалил дым. Пожарные прибыли через несколько минут, но квартира к этому времени выгорела дотла. Кое-кто об этом позаботился.

Мы собрались уезжать, когда я увидела машыну Глеба, а потом и его самого. Он бросился ко мне, забыв закрыть дверь.

- А ты откуда? - вздохнула я.

- Жива?

- Как видишь.

- Значит, можно благодарить судьбу за ее маленькие подарки.

- Поблагодари и ответь, как ты здесь оказался?

- Вел слежку по всем правилам. В сложившейся ситуации ничего другого мне не остается.

- Я думала, ты на работе.

- Пришлось взять отпуск, тебя совер

шенно нельзя оставлять одну. Трупы и пожары просто устилают твою дорогу.

- Опять ты? - очнулся Витька.

- Опять. Обещаю, мы будем неразлучны.

- Вас похоронят в одной могиле. Могу устроить.

Направление Витькиных мыслей мне не понравилось, и я решила вмешаться.

- У нас есть шанс его поймать.

- Как, интересно?

- Он знает, что я говорила с Большаковым по телефону. Почему бы Большакову и не сообщить мне, кто такой Оборотень?

- А он сообщил? - поинтересовался Витька.

- Нет. Но ведь киллер об этом не знает.

Пусти слух, что Илья назвал мне имя. - Витька нахмурился. - В любом случае, - нажала я, - тебе это ничего не стоит, а завтра истекают твои две недели. Он придот.