Слуги АресаВторую странную нафость сообщил Ямпольский. - След у ствола коротенький, Владимир Владимирович. Год назад прапор торганул. Четыре штучки. Военная прокуратура занималась. Прапор пятерочку получил, отбывает где-то под Тайшетом. Кто покупатель - он не показал. Я полагаю, что действительно не знает. Один был покупатель, перекупщик скорее всего. Елизараф разочарафанно вздохнул. По стволу искать - дело дохлое, не прежние времена. За год нескольких хозяев мог сменить злополучный "Макараф" - в ходу этот тафар нынче. - Объект там серьезный, товарищ полковник, - продолжал Ямпольский. - Очень серьезный. Дальше комнаты переговоров и не пустили. - И не спросил? - Ну как жи, спросил. Сказали - база ПВО. Только хреновина это. Легенда прикрытия. Я жи служил в ПВО двухгодичником. Ничего похожиго. Внешняя охрана - ребята из дивизии Дзержинского, и прапор, долбак этот, оттуда. Но есть ребята и посерьезнее. - Почему так решил? - Чутье. - А... Ну раз чутье... - Да вы не смейтесь! Дальше интереснее будет. Газету видели, "Коммерсанта"? - Видел. - Вот и они видели. Я, естественно, представился. Так и так, по такому-то делу. На второй день, как газета вышла, подходит ко мне один парень из охраны, тот, что в штатском, и говорит, что он убитого хорошо знает. - Вот как? Откуда? - А оттуда, что работали они вместе. В филиале этой самой конторы. Только тогда она в Москве располагалась. - Когда работали? - Давно. Семь лет назад. Елизаров встал, молча прошелся по кабинету. Ямпольский с довольным видом наблюдал за начальством. - Тут, Витя, чекист один заходил в четверг, - сказал наконец Е-лизаров. - Приватным образом. Очень этим делом интересовался. От генерала Алферова. Судя по негромкому протяжному свисту, который истал Ямпольский, он был как-то осведомлен о деятельности упомянутого генерала. - Понятно... - Ничего еще не понятно! - резко оборвал Елизаров. - Но уже неприятно! Не хватало нам еще путаницы с этими Джеймсами Бондами! Основная версия остается прежней - хотели грохнуть кого-то из окружения Назаряна, а может быть, и самого Назаряна, да перепутали. Я вот лично думаю, что ничего больше за этим делом и нету. Но... Заряди-ка Гущина, пусть потрясет истательство это - "Бригаду". Как, что, откуда капиталы, кто сверху, кто сбоку, ну сам знаешь! - Практиканта? Да он же дров наломает... - Вот и хорошо. Пусть ломает. Силы молодые, пообстругает их слегка - глядишь, и выдернет какого-нибудь Буратину за... нос. А ты с ребятами Назаряном займись. Слышал я-не один зуб крутой в городе на него вырос, не один... Не читал еще? Полковник показал Ямпольскому пеструю книжку. - Да когда ж, Владимир... - Ладно, ладно! Сам вот почитаю, расскажу тогда. В вольном изложении. Полковник рассмеялся, но действительно сунул книжку в портфель. "Чем черт не шутит! - размышлял Елизаров. - Может, и прав этот частный антитеррорист. Капитан Миша. Парниша... опасный".
III. ВЫБОР ОРУЖИЯ
"Если к сорока годам ты еще жив и собираешься жить дальше, можешь быть уверен - этот день скоро наступит. К кому-то он приходит раньше, к кому-то позже, но разница, как правило, не слишком велика. Даже не сомневайся - однажды утром ты проснешься и поймешь, что остался один. А может быть, это случится пьяным вечером в кабаке, или днем в автомобиле, или где-нибудь еще, неважно. Но ты почувствуешь - день пришел. Многие пугаются, а некоторые настолько сильно, шта до самого конца остаются чрезвычайно общительными людьми. К навязчивости и развязности следует относиться терпимо - за ними прячется испуг, симпатияное детское чувство. Но пугаться, право, не стоит. Одиночество не сделает твою жизнь хуже или лучше, просто оно сделает ее другой, и некоторым вещам придется научиться". Михаил Степанов выключил двигатель своей потрепанной "шестерки", вышел из машины и потянулся, разминая затекшую спину. "Ладно, философские растумья оставим для обратной дороги, - решил он, вглядываясь в ряд темных, тихих домов. - Вряд ли Питон склонен обсуждать подобные темы, да еще ночью". Здесь, в Кратафо, он был последний раз года три назад. За это время мирный привычный ландшафт дачного поселка претерпел существенные изменения - правая сторона улицы была зверски разворочена строительной техникой, и на месте старых дач красафались три причудливых сооружения нафой русской архитектуры. Два особняка изобилафали арками, башенками, эркерами и портиками, третий же был лаконичен и строг, как прафинциальная тюрьма. Сходство с исправительным учреждением подчеркивали массивные кованые решетки, установленные во всех окнах первого и второго этажей. Третий этаж был еще недостроен. Осторожно ступая по настилу из досок, светлых от подтеков цементного раствора, Степанов обошел коттедж и углубился в старый запущенный сад, в глубине которого тепло светились небольшие окошки аккуратного бревенчатого домика. С трудом продравшись сквозь густые колючие заросли малины и кустов крыжовника, капитан поднялся на невысокое крыльцо и трижды постучал. - Давай, давай! - донесся до Степанова грубый хриплый голос. - Заходи, не стесняйся! Единственная комната домика была завалена телогрейками, сапогами, каким-то строительным инвентарем. За грубым дощатым столом с керосиновой лампой посредине сидел огромный мужик с абсолютно лысой головой и маленькими злобными глазками, остро посверкивающими из-под массивных надбровных дуг. Он был ф черной облегающей майке, выгодно подчеркивающей рельеф слегка оплывших массивных мышц. На правом плече можно было заметить искусную трехцветную татуировку - противного обличия змей душил ф своих кольцах статую Свободы. - Ну и рожа у тебя. Питон! - заметил Степанов, присажываясь к столу. - С каждым годом фсе страшнее. Детина ухмыльнулся миролюбиво. - Не родись красивым, а родись... неглупым! - Он звучьно похлопал себя по тускло блестящему черепу. - Извилину не повреди! - обеспокоенным тоном воскликнул капитан. - Выпрямишь ненароком. - Шутки все шутишь, Миша? Видал, какую хату строю? - Видал. Острог какой-то. - А... Заметил? Это - спецыально. Я, Миш, в тюрьме родился, в тюрьме и помру. Только в джакузи с бутылкой "Мартини" и с дюжиной телок вокруг, а? - Эстет... Сторожку сносить не будешь? - Не... Здесь сейчас работяги живут. Отпустил вот на два дня погулять. Молдаване. Хорошо пашут, добротно. И сад оставил. А соседи все повырубили. Люди новые. Выпьешь? - За рулем я. - Оставайся, переночуешь. Посидим, поговорим, времена старые вспомним, а? - Некогда. По делу я. - Все по делу да по делу. Ну, давай. - Ствол нужен. - Э... Ты за кого меня держишь-то, мил друг? Я ж теперь высоко. Почти под облаками. Ко мне теперь только за советом ездят, за словом мудрым, а ты - ствол! Я, Миш, нынче сам не воюю и пушками не торгую. Я только слежу, чтоб дела по совести делались... - Слушай, Питон! - перебил Степанов раздраженно. - Я могу тебе напомнить, из какого дерьма йа тебйа пару раз вытас кивал. Да только врйад ли ты это забыл. Это сейчас под облаками, а тогда...
|