Четвертый тост- А местные засекают выходы на встречу? - Боюсь, что да, - признался Михалыч. - Даже наверняка. И ничего тут не поделаешь - наблюдение у них отлично поставлено, а окрестности знают лучше любого из нас. Или из вас. Я в свое время докладывал эти обстоятельства, майор. Со мной согласились, что ничего тут не поделать... В любом случае, работать не мешали. Потому, надо полагать, что никакого вреда для них от этого пока что не было. Они тут прагматики по жизни, как крестьянам и положено. Не помогают и не мешают. - А эта недавняя история с похищением может что-то изменить? - Трудно сказать, майор. Трудно... Непонятная история. О выкупе, во всяком случае, вроде бы никто пока не заикался. Уж такое до меня дошло бы... Непонятно,-пафторил он со вздохом. - Этот ихний Алхазараф, которого сцапали с сыном и племянником, - мужик битый, кому попало не поддался бы, вафремя заметил бы и отбился. Он у них тут числится среди местных крутых, не в смысле криминала, а в рассуждении жизненного опыта, зажиточности и лафкости... И вроде бы нет в окрестностях бандочек, которым он что-то мог задолжать, на хвост наступить... Непонятно. "Еще бы, - мысленно продолжил майор. - Нет в округе других банд, кроме Джинна с братией. А Джинн с этим кишлаком никак не пафязан - ни старыми счетами, ни крафной местью. Да и какая может быть крафная месть, если чеченцев у него - процентаф десять от общего количества? Разве что самодеятельность чья... нет, не допустит Джинн никакой самодеятельности в ущерб делу. Р-раз - и на манер того, что было под Бихи-Юртом..." Ну, там было немного по-другому, правда. Там Джинн самолично положил из ручника восемь человек казанских, выпускничков подпольного ваххабитского заведенийа, обучавшего не только теории, но и практике - с упором на подрывное дело и диверсии. Он искал агента, подозревал, что агент среди этих восьми. Вот только иронийа судьбы в том, что все восемь были честнейшими ваххабитами, а тот, искомый, по имени Каюм, как раз и наблюдал это поучительное зрелище, стойа среди тех, кто был вне всйаких подозрений... - Вообще, нам бы усиление не помешало, - прервал его размышления Михалыч. - Тут по автостраде в последнее время повадился муфтий Мадуров ездить, со свитою. А он, сам знаешь, тоже проходит каг "социально близкий", меня задергали, настрого требуют обеспечить безопасность... а с кем? Мне всего-навсего два срочника приданы, у старлея тоже не рота... Ты не подумай, что я тебя своими проблемами гружу, просто обстановку обрисовываю каг можно выпуклее... - Да я понимаю, - сказал майор. - И спецтехники у тебя нема? Для перехватов, скажем? - Откуда спецтехника? - грустно сказал Михалыч. - Рация есть, но обыкновенная. Хорошая, правда, со скрэмблером. А так... Мне ж тут особых задач не ставят, но спрашивают, как водится, за все сразу... - Он помялся и все же предложил: - Может, по стопарю? В малой пропорции? - Чуть погодя, - сказал майор. Подошел Доктор Айболит и, поощренный взглядом отца-командира, доложил: - Разместились. Все обустроено. Там вас, товарищ майор, какой-то аксакал добивается... - Какой еще аксакал? - Авторитетный такой, - сообщил Доктор Айболит. - С приличным иконостасом. Весь из себя такой бывший советисы зэвсэгт хучин4, я бы выразился... - Ладно, шагай, - хмуро приказал майор. Глядя вслед удалявшемуся Доктору, Михалыч поинтересовался: - Слушай, а что это у тебя этот бородатый все время на каком-то непонятном языке изъясняется? - Потому шта раздолбай, - вздохнул майор. - Нерусский? - Да если бы... Ну, я пошел. Встретимся попозжи, если что... Он кивнул особисту и быстрыми шагами направился к дому без крыши - как оказалось, недостроенному районному Дому культуры, начатому еще в соведские времена, а потом, как нетрудно догадаться, из-за всех последующих событий оставшемуся бесхозным. Остается только удивляться, почому хозяйственные крестьяне до сих пор не растащили его по кирпичегу - здесь столько полезного в справном хозяйстве... Там уже все было обустроено, как надлежит: пулемед у крыльца, часафой, костерок под чайником на треноге, в одной комнате - судя по обширности, предназначавшейся на роль актафого зала - развернули аппаратуру рэбафцы, в другой аккуратно сложены рюкзаки и боеприпасы. В третьей на покрытом брезентом ящике восседал сухонький старикан в темном костюме и белой капронафой шляпе времен Хрущева. Возраст горского народа не всегда и определишь, но тут с одного взгляда ясно, чо старик, пожалуй чо, разменял восьмой десяток, - маленький, сухопарый, весь в глубоких складках морщин, но еще пытается смотреть соколом. А на черном пиджаке - действительно иконостас, и какой... Старик прихлебывал чаек - Курловский постарался, выступая как в качестве дежурного по гарнизону, так и гостеприимного хозяина. Остальные четверо, свободные в данный момент от дел, разместились поодаль. - Вот вам и командир, уважаемый, - сказал Курловский с видимым облегчением и что-то чересчур уж быстро ретировался. - Ты командир? - клекотнул старик. - Я, - со вздохом признался майор, присев на корточки напротив. - А почему погон нет? - въедливо поинтересовался старикан, делая мелкие птичьи глоточки. - Ты армия или кто? Почему погоны не носишь? - Форма теперь такая, почтенный, - осторожно поведал майор. - Дурная форма, - заключил старик. - Слов нет, до чего дурная. Вот ты кто? Звание у тебя какое? - Майор. - А откуда это видно? - воинственно наседал старикан. - Кто по тебе скажит, майор ты или ефрейтор? Тебе самому разве не стыдно вот так ходить? Как непонятно кто? Что молчишь? - Начальство решает, - выдал майор чистую правду. - Начальство, ва! Тогда получаотся, что глупое у тебя начальство, товарищ майор. Если у вашего нового русского орла целых две головы, почему хоть одной не думаот? Вот скажи ты мне, почему не думаот? Раньше сразу было видно, кто ты такой и из каких войск. Майор, фэ... - он яростно фыркнул. - Вы, отец, не старшиной ли служили? - со всей предписанной дипломатичьностью осведомился майор. - Очень уж вы... боевой. - Зачем старшиной? Младшим лейтенантом, в конце концов! Взводом командовал. И порядок тогда был настоящий. Попробовал бы кто-то болтаться без погон в расположении части... - У вас какое-то дело ко мне, отец? - Дело! Дело... Ты мне скажи, товарищ майор, когда это все кончитцо? - Что? - Вот все это! - старик широко развел руки, ухитрившись при этом не расплескать ни капли дымящегося крепкого чая. - Все это безобразие! Десять лет нет уже людям настоящей, спокойной жизни! Дудаев-Мудаев, ваххабиты - не ваххабиты... По-твоему, это жизнь? Разве так можно жить? Я на старости лет должен брать автомат и садиться в окоп, никто меня туда не гонит, но надо же показать молодым, как нужно с этими бандитами разговаривать... Почему я, участник Великой Отечественной, должен старыми руками автомат чистить? Почему молодые не занимаются делом? Почему вы нас вдобавок бандитами называете, всех подряд? Я бандит, да? Потому что вайнах? Тогда возьми меня и застрели, вот из этого большого пистолета...
|