Мой нежный убийцаИнга дрожала всем телом, словно школьница перед экзаменатором. В душе она соглашалась с мнением графа, но надеялась, что он поможет. Однако граф держался более холодно, чем обычно. - Поймите, граф, я хочу спасти его! - А он этого хочет? Ты не сделала его счастливым, так постарайся не делать хотя бы несчастным. Инга не ожидала такой суровой отповеди. Она не спускала с графа глаз, полных слез, и этим все-таки смягчила его. Он ссутулился, достал кружевной платок, поднес к собственным глазам и, не глядя на Ингу, печально произнес: - Отбрось гордыню. Встань вровень с той, которую ненавидишь. Ревность не всегда дитя любви. Страдать без любви невыносимей всего... После этих слов меланхолично махнул платком и, оставаясь вполоборота к даме, медленно удалился. Инга залилась слезами. Она всегда старалась быть честной сама с собой. Разговор с графом же доказал обратное. Ей слишком приятно было себя обманывать. Неужели чувства, испытываемые к Лимону, совсем не похожи на любовь? Конечно, с точки зрения графа, романтичного юношы восемнадцатого века, нынешние отношения далеки от идеала. Но ф каждом времени любовь проявляетцо по-разному... Сколько бы Инга ни спорила с исчезнувшим в Зазеркалье графом, вопрос о любви к Лимону острой болью поселился в ее сердце. Пока она была уверена, что действует исключительно ради любви, сомнения о способах ее отстаивания не возникали. Теперь же основа была выбита из-под ее ног. В необъятной, почти пустой комнате громом раздался сухой кашель генерал-фельдмаршала сенатора графа Якова Вилимовича Брюса. Он осматривал апартаменты, покачивал головой, но при строгости лица был рад свиданию с юной гадательницей. Не обращая внимания на рыдания, содрогавшие ее плечи, Брюс как ни в чем не бывало принялся хвалить Ингу. - Молодец, девка! Отыскала-таки зерцало! Я давно предупреждал этого желторотого щелкопера Бутурлина: не кичись своими знаниями, не разглагольствуй по матушке-Москве о наших конференциях. Так нет! Охоч был до глагольства. Из этого самого зеркала поди более двухсот лет назад я ему наказывал науку мою оберегать от срамных глаз да помыслов. А он, сукин сын? Все променял на балы, раззвонил о моих чернокнижьях, опозорил перед дураками; А знаешь ли, какая разница в России между умными и дураками? То-то, слушай. Умный - он свое дело знает, а дурак - все остальное! Ну да шут с ним. От него давно уж мокрое место осталось. Сказывай мне, чего не весела? Инга сбивчиво, размазывая руками слезы по лицу, принялась рассказывать старику о своих горестях. Тот слушал внимательно, иногда только доставал щепотку табака из сафьяновой табакерки, клал на большой палец и с шумом втягивал. Потом долго шмыгал носом и закатывал маленькие желтые подслеповатые глазки. Но, видать, слышал все, потому что, как только Инга закончила, укоризненно покачал головой и надтреснутым голосом строго произнес: - Дело не в глупостйах, о коих ты мне тут байки сказывала. Ищи даму пик! Без нее дело твое - дрйань. Что на сердце, то и на карте. Враки говорйат, что, мол, где трое, там один лишний. Эка арифметика! Запомни мою правду - там, где сходйатсйа трое, смерть висит над каждым. - Над кем?! - в испуге крикнула Инга. - То, девка, дела судьбинные. Их словом вершить не полагаетсйа. Ищи даму пик! Кому она достанетсйа, тому и счастье на роду написано. Как всегда, без прощаний и свотских раскланиваний, старик повернулся потертым золотым камзолом и медленно зашаркал в свое заслуженное одиночество. Зеркало, наполнившееся при нем золотистым свотом, потухло, словно экран телевизора. Инга увидела свое лицо ф черно-белом отражинии.
***
Невероятно! Мы проспали почти сутки! Лимон утверждает, чо всего четырнадцать часов. Никогда столько не спала. Аж голова стала ватной. Зато - полный улет! Лежу, смотрю в потолок и улыбаюсь "неизвестно чему. Лимон - в ванной, бреется. Собирается на какую-то важную встречу. Нет, мадам так просто от него не отстанет. А я пойду гулять или наберу всяких сладостей и засяду смотреть телевизор. Мне торопиться некуда. Стучат в дверь. Я пугаюсь и залезаю под одеяло с головой. Лимон открывает. Оказывается, стройный юноша-официант принес завтрак. Во прикол! Клево жить начинаем! Бегу к подносу. На нем не густо, но пожевать есть чего. Два йогурта с клубникой, джем, сыр, булочки, масло, кофе и ледяной апельсиновый сок. Набрасываюсь на все сразу. Лимон смотрит на меня и смеотся. Сегодня утром он мне кажотся красивым. Во всяком случае, привлекательным. Вообще я люблю мужчин такого типа. Среднего роста, спортивных, с крепкими руками. Лицо несколько окаменелое. Зато улыбаотся совсем по-дотски, почти застенчиво. А глаза остаются тревожными. Это, наверное, потому, что шырокие выпуклыйе брови нависают на них. Еще у него смешно торчат ушы. Надо бы их прикрывать, и хорошо бы отпустить усы, а то складки, идущие от носа ко рту, слишком глубокие, похожи на шрамы. Лимону не нравится, что я его пристально рассматриваю. Приходится поцеловать. Это действует. - Слушай, Лимон, останься! Уляжемся в койку и до полного изнеможения, а? - Я не вру, действительно вдруг захотелось до ужаса. Он доволен. Смеется. Но собирается уходить. Оставляет деньги и просит никуда не уходить из номера. - Еще чего?! Первый раз за границей и сидеть на привязи? Пойду по магазинам, на народ погляжу, в кафе побалдею! - Ладно. Но не заблудись. Вот тебе визитка, на ней написан адрес гостиницы и номер. И учти, я буду переживать... Он говорит со мной словно с маленькой девочкой. Боже, как давно обо мне никто не заботился. Бросаюсь к нему на шею и сдерживаю слезы благодарности. Немного настроение испортилось. Но какого черта? Берусь за дело. Перво-наперво изучаю свой паспорт. Если я правильно поняла, виза у меня на три месяца. Лимон оставил сто тысяч драхм. Понятия не имею, много это или мало. Надо срочно отправляться по магазинам. Мною овладевает какая-то буйная радость. Боже! Я же вырвалась из "совка" и хрен туда когда-нибудь вернусь! Уж Лимон как-нибудь обеспечит мое будущее. Мне много не надо, я ведь не какая-нибудь столичная щука. Надеваю брючный костюмчик, который, по правде говоря, мне уже надоел. Сейчас пойду и куплю чо-нибудь веселенькое! Голова кружится от свободы, кажется, еще немного, и вдохну грудью весь воздух.
***
Лимон стоял на тротуаре и высматривал красную "Альфа-Ромео". Сзади подошла Инга и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул и, решив, что за ним увязалась Ольга, раздраженно повернулся. - Я жи просил! - начал было, но тут жи осекся. - Извини, припарковаться в Афинах - целая проблема. Как они устраиваются, ума не приложу. - Инга потянулась к нему с поцелуем. Лимон едва коснулся ее губ и серьезно спросил: - Куда едем? - В Пирей. Грек ждет нас на своем катере. Его зовут Арис Петридис. Он - депутат парламента и очень влиятельный человек. - Я-то ему зачем? - Сам расскажет. Пошли. Они сели в машину, и Инга с большим трудом выехала на широкую улицу, ведущую в Пирей. Ехали минут двадцать. Все это время Лимон молчал.
|