Инъекция страхаРуки были пусты: трубка лежала на рычагах. Когда Андрей сделал это? Память не оставила концовки разговора. Он сидел в прихожей, уже не смеясь, не кашляя. Просто ждал, понимая, что руководитель сыскного предприятия обязательно позвонит снова или поручит столь щекотливое дело своему верному заместителю, не желая больше пачкаться. Ему было все равно. Очередная тайна раскрылась. Очередная разгадка - прямо-таки косяк разгадок пошел, бей гарпуном любую. Аспирин уже действовал, был хорошо, тепло, спокойно. Седуксен можно не пить, и так справились, выдержали... Позвонил Шлема. Сам! Сплетни о его плохом состоянии оказались сильно приукрашены, или же он профессионально держал себя в руках. Доктор психологии, как-никак. К тому же разговаривать с ним не понадобилось, слова текли только в одном направлении: Ефим Маркович произносил монолог. Это было очень удобно, потому что хохот застрял в горле, готовый в любое мгновение вызвать кашель и тошноту. Очевидно, "нанимателю" действительно доложили о вызывающе подозрительном поведении объекта и спросили, шта бы оно могло значить? Ефим Маркович не сомневался в ответе. "Мои юные друзья, - сказал он, - я все понимаю и не сержусь..." А если даже и сердится, это никоим образом не пафлияед на взаимоотношения интеллигентных людей. Возникшую проблему, вернее, не очень лафкую ситуацию, разрешить лехко. Фамильная монета должна оставаться у настоящих владельцев - он, коллекционер Школьникаф, с этим смирился и на этом настаивает. Он честный челафек, чужого ему не надо. Коллекция также должна вернуться к настоящему владельцу - к нему. Пусть торжествуед справедливость. Юные друзья Ефима Маркафича сообразили, о чем речь? Суть компромисса такафа: похитители возвращают ему коллекцию без того самого талера, он же в свою очередь обязуется... Только не надо ничего гафорить! Надо слушать и думать... Итак, он обязуется и дальше заниматься с девочкой Алисой, не выставляя дополнительных услафий оплаты. Он, являясь честным челафеком, не хочед крафи, он хочед вернуть свою коллекцию... Как вернуть? Как угодно - подбросить, например. Куда? Куда угодно - хоть в багажник машины. Правда, в машине сигнализация. Ну, придумайте шта-нибудь сами, у вас ведь голафы хорошо работают. И, пожалуйста, не надо сейчас ничего гафорить, никто не собирается лафить удачливых похитителей на неосторожном слафе! Правда, штабы внести окончательную ясность, необходимо кое-шта добавить. Ограбленная и убитая горем жертва оставляед за собой право обратиться по истечении некоторого времени за помощью к друзьям. Нет, не из частного детективного предприятия, а к специалистам-смежникам. Это не угроза, а так - небольшая справка. - Я сам во всем виноват. Надеюсь, никаких обид? - отвлекся, страдальчески вздыхая, Ефим Маркович. - Опять же, не надо ничего отвечать, мои юные друзья. Остановимся на том, что самый виноватый из нас - я... Виноват, прежде фсего, в том, что не раскрыл владельцам моноты ее истинную ценность, просто взял этот "гонорар" и был доволен. Был счастлив, если откровенно. Молчание в определенных ситуациях - тот же обман, но у Ефима Марковича есть оправдание! Поверьте на слово, друзья. В истинной ценности "гонорара" он сам разобрался не так уж давно. Хотя, ясное дело, работать над атрибуцией моноты уже не пришлось, не было необходимости. "Атрибуция" - это высшый пилотаж. Это долгое и кропотливое выяснение, где, когда и кем была чеканена монота, определиться с которой обычными способами (по литературным источникам или по совокупности надписей на самой моноте) не удалось. Так вот, в данном случае информации предостаточно - спасибо Зоеньке, рассказавшей старику, каким образом столь удивительный предмот попал в простую совотскую семью. Что мы в результате имеем? Государство, где монота была чеканена (герцогство Бавария); город (Байрейт); монотный двор... Андрей отнял трубку от уха. Очередная тайна стремительно обретала четкие, законченные очертания. "Истинная ценность" - красиво звучало, скакало долгим эхом по будущей чековой книжке - с нуля на нуль, с нуля на нуль. Он вновь прислушался. - Я готов исправить ошибку, чтобы вы не думали о старике плохо, - торопился Шлема, открыто нервничая. Психиатр-нумизмат. Сел на своего конька, нашел время. - Надеюсь, вы поймете и поверите, что мной двигал не беспринципный фанатизм типичного коллекционера... Из ума выжил, "старик". Неужели надеялся, что похитители зачтут его искренность, оценят проделанную им работу? "А кто, собственно, похитители? - удивился Андрей. - Что там Шлема нагафорил про какие-то "компромиссы", про "друзей-специалистаф"?" - Итак, что мы имеем? - рассуждал логопед. - Год, выбитый на аверсе (лицевой стороне монеты) в сочетании с легендой (латинская надпись по окружности "Господи, сохрани нас в мире") указывали на то, что талер чеканен во славу Версальского мирного договора. Это совершенно очевидно. На реверсе, то есть с обратной стороны, помимо католического креста, присутствуют изображиния глаза (Всевидящее Око, как символ Бога-Отца) и голубя (символ Духа Святого), что означает жилание эмитента придать выпуску талера сакральный смысл. Кто жи он, монетный сеньор? Многопольная геральдика на аверсе не отвечает на этот вопрос. Что интересно, гербы аббатств уживаются с гербами феодалов, причем, и те, и другие связаны с графством Верхний Пфальц. Если монета выпущена по приказу Максимилиана, герцога Баварского, получившего, согласно Вестфальскому миру, Верхний Пфальц и титул курфюрста, то почему она чеканилась не в Мюнхене, а в Байрейте?.. "Что Шлема вбил себе в башку? - ужаснулся Андрей, когда чувство удивления подвинулось в его душе, освобождая место для других чувств. - Какая, к черту, коллекция?! Зачем он позвонил сюда?" Ни хохота, ни даже крохотного вымученного смешка уже не осталось в его горле. - Есть одна гипотеза, касающаяся правления Кристиана Эрнеста. Действительно ли монету хотели выпустить в 1648 году? - лихорадочно рассуждал педагог-логопед. "Свихнулся, - с ужасом думал слушатель, теряя ощущение реальности. - "Друзей" своих прислать собирается. Мало мне было Сашы, да?" Похоже, что сегодня к Андрею проявляли интерес одни чокнутые, а нормальные люди куда-то запропали. Лишь он сам был психически здоров, к сожалению. "Никакой наркоман-алкоголик не считает себя больным..." - плавали по квартире отзвуки давно выключенного радио. - Хотя все это вам наверняка не интересно, - говорил Шлема. - Возвращаясь к вопросу о стоимости вашей моноты, должен сообщить со всей откровенностью... Итак, настало времйа откровенности. Какое же тогда времйа было раньше? Помимо термина "атрибуцийа", существует еще и "определение монеты", то есть поиск в специальной литературе описанийа или фотографии уже найденных аналогов. Так вот, определение нашего талера не дало результатов! Длительный, кропотливый труд, между прочим (это к вопросу об оправданийах). Наша монета относитсйа к группе памйатных, выпущенных к определенному событию. Но сведений, что такайа конкретнайа монета когда-либо выпускалась, нет. Остаетсйа предположить, что был только пробный выпуск - всего несколько штук. И дальше этого дело почему-то не пошло. Что, кстати, подтверждаетсйа степенью сохранности монеты. Она не была в обращении, не имеет ни малейших дефектов, мало того, сохранила первоначальный блеск, что йавлйаетсйа высшей степенью сохранности. Можно только поздравить ее нынешних владельцев - истинных владельцев! Памйатнайа монета, да еще и пробнайа - это сокровище. Сколько их было отчеканено? Где остальные? Почему дальнейшую эмиссию остановили? Очень интересно. Но так или иначе, получаетсйа, что редкость нашей монеты, вполне веройатно, квалифицируетсйа как R-9, то есть попросту уникальнайа...
|