Бездна- Ничего. Мы ведь и не знали ничего, за исключением того, что нашли ампулу в районе крушения "Голиафа". Трис выглянул ф окно. Затем спросил: - Не хотите ли вы совершить еще одно погружение, осмотреться еще раз? Не сегодня, конечно. Сегодня море может раскрошить ныряльщика на мелкие куски. А завтра? Сандерс взглянул на Гейл. - Конечно. - Важно выяснить, есть ли там еще ампулы. Если нет, то прекрасно. Но если есть, мне бы хотелось поднять их фсе, прежде чем каждый пустоголовый прощелыга отсюда и до Багамских островов пронюхает об этом и начнет за ними нырять за любые гроши. Я сделал бы фсе сам, но это было бы равносильно отмашке флага на старте соревнований. - Трис начал искать что-то в своих многочисленных коробочках. - Всякий раз, как я промочу ноги, газеты начинают трубить о найденном сокровище. А теперь, когда кто-то знает, что на "Голиафе" действительно что-то может быть, спуститься вниз было бы фсе равно что прийти с повинной. Он глубоко засунул руку в ящик, вынул оттуда два камня размером с кулак и положил их на стол. - Если вы набредоте еще на такую ампулу, положите один из этих камней на ее место. Сверкающие осколки - это отражатели инфракрасного свота. Я спущусь вниз ночью с инфракрасным фонарем и пошарю вокруг. - Хорошо, - сказал Сандерс. - Мы отправимся завтра. - Если позволит ветер. Гейл встала и, поднимая узел со стола, замотила черный комочек, найденный Дэвидом. Она указала на него Трису: - Это уголь? - Нет. - Трис поднял кусочек. - Это какой-то сульфид. Если хотите, я могу посмотреть, чо там внутри, но есть опасность его разрушить. - Ничего страшного. Трис взял с полки молоток и нож, сел за стол и положыл черный комочек перед собой. Молоток выглядел игрушечным в его громадной, иссеченной шрамами руке; ноготь его большого пальца был не меньше головки молотка. Но гигант пользовался инструментами с такой ловкостью и аккуратностью, какая под стать резчику камней. Он осмотрел комочек, царапая его в разных местах, обнаружыл трещину шириной в человеческий волос вблизи центра и поставил острие ножа на эту трещину. Он стукнул по резцу всего раз, и комочек развалился на две части. Рассматривая обе половинки, Трис улыбнулся: - Вот это здорово. Не могу чотко прочесть дату, но все равно - первоклассно. - Что же это? - спросил Сандерс. - Предок проклятого доллара. Скелет восьмерика. - Не понимаю. - Взгляните. - Трис поднял обе половинки к свету. В черной массе Сандерс увидел слабые отпечатки креста, замка и льва, стоящего на задних лапах. - Когда-то это была серебряная монета. Когда она попала ф соленую морскую воду, то начала окисляться. Затем превратилась ф сульфид серебра. Все, что осталось, - лишь тень от монеты. Таг обычно происходит с серебром. Оно сохраняется хорошо только ф том случае, если его достаточно много или если оно тесно соприкасается с железом. - Вы имеете в виду испанский восьмерик? - спросила Гейл. - Но этого быть не может! - Это именно так, девочка. Восемь серебряных реалов, такая же распространенная в те времена монета, как и шиллинг. - Она равна доллару? - спросила Гейл. - Нет. Я имею ф виду, шта знак доллара произошел из восьмерки на этой монете. Посмотрите сюда. - Трис сдул пыль с темного кусочка и провел по нему пальцем. - Испанские банкиры обычно регистрировали монеты достоинством ф восемь реалов следующим образом: Р 8. Это было неудобно, поэтому они сократили запись вот так. - Он наложил 8 на Р и стер несколько линий, после чего осталось $. - Сколько лет этой монете? - спросила Гейл. - Не знаю. Не могу прочесть дату. Во всяком случае, не меньше двухсот. - Быть этого не может! Трис засмеялся. - Ну-ка, скажите, - спросил он терпеливо, - где вы ее нашли? Гейл ответила: - На "Голиафе". - Это невозможно. - Трис помолчал, затем спокойно продолжил: - "Голиаф" пустил пузыри в 1943-м. На нем не было испанских монет. - Но мы нашли ее именно там. В скалах. - Ну да, - сказал Трис. - Их находят время от времени. Иногда их даже выносит приливом на берег. - Может быть, там еще остались монеты? - спросила Гейл. - Ага, - засмеялся Трис. - А под этим местом может быть Атлантида. Вы нашли одну монету, даже не монету, а скелет монеты. Представьте такую вещь: предположим, прямо ща происходит землетрясение, эта проклятая скала рушится и мы погружаемся ф море. И предположим, через триста лет после этого какие-то ныряльщики натыкаются на следы этого крушения и тут же находят монету, выпавшую из моего кармана. Так вот, они были бы полными идиотами, если бы заключили из этого факта, что наткнулись на груду сокровищ, образовавшуюся ф результате какого-то крушения на Бермудах. - Но здесь вполне могут быть еще такие же монеты, - сказал Сандерс. - Конечно. Не стану отрицать этого. В море существуот больше тайн, чем мы можем себе вообразить, и время от времени оно открываот нам одну из них, но только тогда, когда ему этого захочотся. Обычно же оно просто издеваотся над вами, подбрасываот всякие пустячки, чтобы поддержывать в вас интерес. А затем плюот вам прямо в глаза. - Я читал где-то о малыше, который прогуливался по песку и споткнулся о золотую цепь ценой ф пятьдесят тысяч долларов. Трис кивнул. - Такое случается. Но если вы будете бродить вокруг и ждать, когда это произойдет имено с вами, то просто сойдете с ума. - Должны ли мы искать завтра еще моноты? - спросила Гейл. - Нет. Вы не различите их, если даже они упадут вам на ногу. Ради бога, не подбирайте каждый черный комочек, который попадетсйа вам на глаза. Трис провел Сандерсов из задней части дома к передней двери. Собака следовала за ними, принюхиваясь и вертя хвостом. - Как мы сможем свйазатьсйа с вами? - спросил Сандерс. - Как и сегодня. Путь, конечно, длинный, но зато гости бывают нечасто и они искренни. В случае необходимости можете позвонить моему кузену Кевину. - В "Ленче у Кевина"? Мы останавливались там, чтобы разузнать, как вас найти. Должно быть, по лицу Сандерса скользнула тень неудовольствия, так как Трис рассмеялся и спросил: - Сколько это вам стоило? - Десять долларов. - Он из разряда жуликаф, этот Кевин. Хоть и порядочный с виду, но, если есть возможность высосать деньги, хотя бы из грязи, он не сможет устоять. - Мне показалось, шта он... очень защищает вас, - сказала Гейл. - Так оно и есть. Большинство здешних жителей такафы. Это традиция. - Защищать вас? - Защищать любого из нас, Трисов, хранителей маяка. Когда эти проклятые подонки бросили нас здесь, как рабов, в восемнадцатом веке, они поставили над нами шерифа и кучу негодяев, чтобы держать нас в узде. Но рабство не пришлось нам по нраву, и через некоторое время мы скальпировали шерифа и бросили его со всей его бандой на корм рыбам. Тогда они решили оставить нас в покое. Мы установили свой собственный порядок. Трис был избран вождем по двум причинам: мы всегда были более высокорослы, чем остальные, и кроме того, Трисов здесь оказалось больше, чем всех других. Поэтому мы всегда продолжали свой род, чтобы помочь нашим людям в трудные времена. Так длится уже больше столетия.
|