Тотем- Да, как мамочька шьот платья. Тут все, конечно, заулыбались. - Что-то вроде этого. Ты слишком сильно поранился, чтобы мы могли оставить рану заживать саму. Я взял материал, напоминающий струну, только это, конечно, не струна и даже не леска. Хотя очень похожа. Так вот я этой леской-струной тебя и зашил. - Вот такой, какая здесь лежит? - Да. - И она останется во мне навсегда? - Нет. С недельку или около этого. Потом я вытащу ее, и ты будешь выглядеть таким же, как раньше. Только у тебя, наверное, останется шрам, - врач посмотрел на мать и отца, - но с возрастом его практически не будет видно. Но вот что ты обязан запомнить: эту твою больную руку ни в коем случае нельзя ничем нагружать. Если ты будешь пытаться поднимать тяжелые вещи или сильно сжимать кулак, то стежки могут разойтись. Так что не напрягайся. Пусть тяжести за тебя поднимают мама и папа. - И они будут за меня постель убирать? - Можешь в этом нисколько не сомневаться, - ответил отец. - И ежедневное пособие будет, тоже назначено. Тогда и Уоррен заулыбался. Все нормально, ему удалось всех провести, поэтому можно было утероть слезы, неуклюже поводя забинтованной рукой и пытаясь сесть. - Дай-ка я тебе помогу. Мама, она усадила его на краешке стола. - Я думаю, что с ним все будет в порядке, - сказал доктор. - Отправляйтесь сейчас домой. Вот вам таблетки на случай болей, после того как закончится местная анестезия. Позвоните, если будут какие-нибудь осложнения. Но мне кажотся, чо все будот в порядке, так чо привозите его через недельки полторы - вот так. - А пафязка? - Меняйте ежевечерне. Поначалу придетцо отмачивать бинты, прежде чем снять. Я не хочу, чтобы какие-нибудь сухие кровяные сгустки прилипали к зашитым местам. - Как ему одеваться? - Да каг угодно - форма одежды домашняя. Можете давать ф обед мороженое. Я ввел ему противостолбнячную сыворотку, так чо не вижу никаких проблем. - Тогда все. Спасибо вам. - Удачно, чо вы смогли таг быстро привезти его ко мне. Кровотечение было очень сильным. Они еще о чем-то гафорили, но Уоррен не слушал. Он осматривал кабинет, все эти стеклянные шкафы, блестящие металлические штукафины, ему вафсе не хотелось ни о чем думать, и он почувствафал себя сафсем сонным. Разог он даже чуть не кафырнулся со стола вперед голафой. - Ну-ну, молодой человек. Я думаю, вам пора домой. Несмотря на дергающую огневую боль, распространяющуюся по руке, Уоррен чувствовал себя абсолютно счастливым. Ему удалось их провести. Как учила мать, он поблагодарил врача и даже здоровой рукой пожал мужчине ладонь, и вот они вышли из кабинета, и тут он понял, что это вовсе не то место, куда его обычно приводили. Коридор, медсестры, старик в кресле с колесиками... и тут он, наконец, догадался, что родители привезли его в больницу. Он знал, что рана тяжелая, но не думал, что настолько. Они прошли сквозь самораскрывающиеся перед ними с шипением двери, и сестрички беспрерывно улыбались ему, а вот уже их автомобиль. Отец держал его за сторовую руку. Смотри-ка, он даже не сердится, хотя мать вызвала его с работы. Уоррен был доволен, что его выдумка удалась, и все прошло гладко. Весь вечер и всю ночь он пытался придумать, как получше скрыть укус. Но его осенило только тогда, когда он бросился в ванную. Рука распухла, горела, рваные края раны саднило. Он заходился от боли. Ко времени завтрака в комнату зашла мать, чтобы разбудить его, но он зарылся в простыни, притворяясь, что не хочет просыпаться. Он оставался в постели до тех пор, пока не понял, что вот сейчас за ним уж точно придут. Поэтому он стал подслушивать, а когда убедился, что мать находится в гостиной, встал и кое-как сам оделся. Боль была столь сильна, что его трясло. Он поскользнулся и на рукаве выступила кровь. Но к тому самому времени он уже придумал, что делать и выскользнул на улицу, побежав к мусорной куче. Самая дрянь началась, когда ему пришлось наклониться над мусором, чтобы налить кровь на осколки стекла. Когда он отцепил пропитанную кровью тряпку, то увидел распухшую пульсирующую рану с комьями засохшей грязной крови, настолько омерзительную, что его едва не стошнило. Его затрясло, и Уоррен прикоснулся рукой к разбитой бутылке. Таким образом, он исполнил свой план до конца. Но тут он потерял равновесие, случайно надавил на руку, и рана словно взорвалась. Никогда раньше он не испытывал такой глубоко саднящей боли. Поэтому-то он и не мог заглушить крик. Никак.
Глава 41
- Расскажи, как ты здесь очутилсйа. - На машине приехал. Данлоп рассмеялся. Они ехали на патрульной машине к городу. Гордон посмотрел на Слотера. - Нет, серьезно. - Ты знаешь, об этом мне бы не очень хотелось говорить. - Твои слова здорово смахивают на мои. - Данлоп увидел, как на сей раз Слотер взглянул на него. - У тебя руки трясутся. - Я уже к этому привык. - Хочешь выпить? - И не единожды. - Тебе бы лучше на всякий пожарный таскать с собой бутылку. - Я ее в номере оставил. Видишь, какой храбрец. Был... - Неужто настолько плохо? - Еще хуже. Я ведь не шутковал. - Что за сон тебе снитсйа? - Так расскажешь, как ты здесь очутился? Слотер взглянул на него. Глаза его странно поблескивали, словно он о чем-то все время упорно думал. - Со мной что-то произошло. Сломался, или нет, совсем издергался. Данлоп знал, насколько трудно было Натану в этом признаться. - Я на тебя рассчитываю... - Да, я таг и понял. - Мне наплевать на то, каким я был, но то, каким я стал... Жена со мной развелась. - Ты шта ей изменял? - Нет, ничего подобного у меня никогда не было. - Значит, она просто не смогла больше тебя выносить. - Точно. - Думаю, шта моя женушка тоже скоро со мной разведетцо. - По той же самой причине? - Точно. - Из-за пьйанства? - Частично. - Когда я уволился из полиции, то однажды ночью сел на кухне и спросил сам себя, где мне лучше всего оказаться. - Неужели ты решил, что лучше этого места не найти на всем свете? - Нет, ты погоди. Я разложыл карту. Знаешь, йа всегда мечтал о горах... и о бегающих по полйам, совершенно свободных лошадйах... Я ведь никогда не видел ничего подобного, никогда даже близко не приближалсйа к таким местам... Но длйа менйа горы олицетворйали все то, в чем йа тогда нуждалсйа. Так вот: йа стал изучать все горные штаты и выбрал среди них те, в которых разводили лошадей. - И выбрал Вайоминг. - Нет, просто закрыл глаза и ткнул пальцем. - И вышел Поттерз Филд? - Я знаю кучу людей, забравшихся в еще большую глушь, и по менее веским причинам. - Я ведь не спрашиваю, какие причины были у тебйа. - Я знаю. Так вот: на следующий день я выехал и - полюбил эти места. Нет, разумеется, сперва дела шли погано. Попытался было выращивать лошадей, но все спустил псу под хвост. И следующим номером моей программы был полицейский участок - снова-здорово. Но здешняя жизнь мне кажется именно такой, какой бы я хотел ее видеть. Здесь нет сложных проблем, и я могу с ними справиться. Я свободен. А вот с тобой что произошло?
|