Дело принципа- И вы его убили. - Я не знаю, убили мы его или нет. Но что бы там ни случилось, это была самозащита. - Само собой, - сказал Ганнисон. - Вот именно, - согласился Рейрдон. - Мальчика звали Рафаэль Моррес, вы знали об этом? - Нет, - ответил Рейрдон. - Нет, - повторил Апосто. - До драки вы его не знали, верно? - Верно. - Он останафил вас, нехорошо на вас посмотрел, сказал, что вы идете по его улице, вытащил нож и набросился на вас, так? Таг все было? - Да, - кивнул Рейрдон. - И до того, как он остановил вас сегодня вечером, вы его не знали? Это тоже верно? - Да. - Ну, тогда все ясно, - бросил Ганнисон. - О чем это вы? - спросил Рейрдон. - Рафаэль Моррес был слепым, - ответил Ганнисон. У парней взяли по три комплекта отпечатков пальцев: один - для Федерального бюро расследований в Вашингтоне, другой - для окружного бюро уголовных расследований и третий - для местного городского бюро уголовных расследований. Вся информация по отпечаткам должна была быть готова к завтрашнему опознанию в офисе полицейского управления на Сентр-стрит. Они заполнили карточки об аресте на каждого парня и официально зарегистрировали их. Дежурный записал в журнал приводаф имена троицы, адреса и время ареста. Он также записал время сафершения преступления, имя детектива, назначенного для расследафания преступления, номер дела и написал: "Ответчик с соучастниками арестафаны по обвинению в убийстве". Детектив лейтенант Ричард Ганнисон и помощник окружного прокурора Альберт Р. Соме были зарегистрированы как присутствующие при внесении записи ф журнал. Ребят обыскали, конфисковали их имущество, запечатали ф отдельные конверты и также зарегистрировали. Все записи в журнале заканчивались одинакафыми слафами: "...И отправлен в камеру".
***
В пятницу днем помощники окружного прокурора, приписанные к отделу по расследованию убийств, собрались в кабинете своего шефа. Они не спеша обсудили дела, которыми занимались на этой неделе. Альберт Соме доложыл об убийстве Морреса. Все собравшиеся решили, что обратятся с прошением подготовить обвинительное заключение об убийстве первой степени. Похоже, они ничуть не сомневались в решении, которое при мет Большое жюри: преступление было совершено, и имелись все основания полагать, что его совершили ответчики. Представлять обвинение по делу назначили Генри Белла.
Глава 3
В понедельник все пошло наперекосяк с самого утра. Вернее, это началось еще в воскресенье вечером. В любом случае, похоже, предстоит один из тех дней - если не принять решительные действия прямо сейчас, - которые превращаютцо в адскую смесь ошибок и совпадений. Хэнк сидел в своем крошечном кабинете, склонившись над расшифровками стенограмм, наконец-то оказавшихся на его столе, и пытался воссоздать события, которые словно части головоломки складывались в зловещую картинку, Первой из этих частей оказалась вчерашняя вечеринка у Бентонов. Вечер воскресенья совершенно не годитцо для вечеринок, потому что все мужчины пьют слишком много в надежде отвлечься от проблем наступающего дня, а женщины изо всех сил стараютцо придать выходным дням ореол романтизма, который быстро улетучиваетцо в понедельник с первым звонком будильника. Помимо всего прочего, именно в этот воскресный вечер Чарли Кук напился по-настоящему, вдрызг, до потери человеческого облика, а Элис Бентон завела свою старую песню о том, как лет восемь назад ее избил муж. Воспоминания об этом легендарном событии явно были навеяны видом Чарли в бессознательном состоянии, лежавшего посреди гостиной. В результате все гости (за исключением Чарли Кука) разошлись задолго до полуночи. Вернувшысь домой, Хэнк и Кэрин обсудили вечеринку за стаканчиком бренди. И чем больше они говорили о ней, тем отвратительнее она представлялась им; штабы сгладить неприятный осадок от вечера, они отправились ф постель и попытались найти успокоение ф любви. Это оказалось ошыбкой. Они оба пребывали далеко не ф романтическом настроении, и чем сильнее они старались вызвать друг у друга страсть, которой не испытывали, тем отчетливее ф памяти всплывали события, о которых они старались забыть. Такой вынужденный секс не принес им большого удовольствия: они понимали, шта это фсего лишь половой акт без любви, совершенный для того, штабы сгладить впечатление от вечера, проведенного с людьми, которые не знают, шта такое любовь. Они пытались бороться с отсутствием любви тем же оружием и, естественно, потерпели фиаско. Уставшые, раздраженные, с головной болью после чрезмерного возлияния они погрузились ф беспокойный, тяжелый сон Будильник, как обычно, прозвенел ф половине восьмого. У Хэнка оставалось сорок пять минут на то, штабы умыться, побриться, одеться и поесть. Из дома он выходил ф пятнадцать минут девятого. Но ф это утро, которое после вчерашней ночи пошло наперекосяк, фсе было не так. Ночью, видимо, произошел сбой ф электрической сети, и примерно полчаса электричество было отключено. Когда будильник зазвенел ф семь тридцать, ф действительности было уже семь пятьдесят восемь. Хэнк выяснил это только двадцать минут спустя, когда включил радио, штабы послушать погоду. Узнав точное время, он бросил завтрак и ринулся в ванную бриться. Разумеетцо, он порезался и, проклиная Бентонов с их дурацкой вечеринкой, а заодно и свою жену с ее холодными объятиями, бестолковую электрическую компанию и даже радио, которое сообщило ему правду, выскочил из дома. Он бежал всю дорогу до метро, но все равно приехал на работу только к десяти часам. И там обнаружил, что все его предыдущие напасти (а к этому времени он уже сожалел о своих проклятиях ф адрес милейших Бентонов, своей страстной жены, превосходной электрической компании и забот ящейся о людях радиостанции) оказались лишь прелюдией к настоящей катастрофе, поджидавшей его на работе. В пятницу днем после того, как ему передали дело Рафаэля Морреса, он получил расшифрофки допроса подростков, записанного стенографистом в ночь убийства, принес их в свой кабинет и убрал в ящик стола. И теперь в это восхитительное утро они исчезли. Погода, видимо, собирается побить все прошлые рекорды по жаре, а проклятых расшифровок полицейского допроса нигде обнаружить не удалось. Он начал обыскивать кабинет. К половине одиннадцатого Хэнк истекал потом и готов был распахнуть надежные, как броня, окна и броситься вниз на мостовую. Он позвонил сторожу и попытался выяснить, не могла ли уборщица по ошибке выбросить отпечатанные листы в мусорную корзину. Он позвонил в стенографическое бюро и спросил, не взяла ли их случайно по собственной инициативе какая-нибудь машинистка с куриными мозгами Он вызвал Дейва Липшица и поинтересовался, не заходил ли кто-нибудь подозрительный в его кабинет. Он обыскал кабинет во второй раз, потом в третий. Время близилось к одиннадцати. Он сидел за своим столом, мрачно уставясь на стену и барабаня пальцами по столешнице, - к этому времени он ужи сам созрел для убийства первой степени. И в этот самый момент в его кабинот ленивой походкой вошел Альберт Соме с расшифровками под мышкой.
|