Дело принципа- Дело Морреса. - И я думаю о том же, мистер Белл. - Вы поэтому сюда и пришли? - Именно поэтому. Вы в последнее время читали нашу газету? - Увы, - покачал головой Хэнк. - Я не читаю бульварные газеты. - Снобизм у государственного служащего? - Вовсе нет. Просто не имею такой привычьки. - Наша бульварная газета очень хорошая, - заявил Бартон. - И о чем вы пишете на этой неделе? - сухо поинтересовалсйа Хэнк. - Разоблачаете публичные дома на Парк-авеню? Бартон усмехнулсйа, однако без тени юмора. - Мы отвечаем нуждам общества. Мы также находимся на службе общества. - Конечно. Вы рассказываете рйадовым гражданам, где им найти проститутку. Вы добавлйаете головной боли отделу нравов. - Мы пишем серию статей об отделе нравов, - заметил Бартон. - От вашей газеты воняет, - резко вмешался Холмс. - Это дешевая, желтая газетенка, которая выступает под флагом либерализма, чтобы увеличить тираж и сделать себе рекламу. Что вам стесь нужно? - Пришел поговорить с мистером Беллом, - свел брови на переносице Бартон. - Я шеф отдела, - ответил Холмс, принимая скрытый вызов. - И имею право присутствовать при вашем разговоре с мистером Беллом. - Хорошо, - кивнул Бартон. - Итак, чо вы думаете об этом? - О чем? - не понял Хэнк. - О деле. Их казнят? - Я представляю обвинение по делу об убийстве первой степени, - сказал Хэнк. - В соответствии с обвинительным заключением. - А как насчет той истории, которую они выдумали? Якобы у Морреса был нож и он бросился на них? - Я этим еще не занимался. - И когда вы собираетесь начать? - Полагаю, это мое личное дело, мистер Бартон. - Вот как? А я думал, что вы служите обществу. - Таг и есть. - Значит, это общественное дело. - Если бы общественность могла расследовать это дело, я бы с вами согласился, мистер Бартон. К сожалению, общественность не получила юридического образования, а я получил. Поэтому буду расследовать я и готовить дело так, как считаю нужным. - Независимо от того, шта хочет общественность? - Что вы имеете в виду? - Общественность хочет, чтобы этих троих парней казнили на электрическом стуле. Я это знаю, и вы тоже. - И что? - Что вы собираетесь предпринять? - А что бы вы хотели, мистер Бартон? Чтобы я лично отвез их в Синг-Синг и завтра же включил рубильник? Они имеют право на справедливый суд. - Никто не отнимает их права на правосудие. Но в этом деле может быть только одна справедливость, и она очевидна каждому. Они хладнокровно убили беспомощного мальчика. Общественность требует возмездия! - Вы говорите от имени общественности или от себя лично? - И от себя лично, и от имени общественности. - Вы были бы отличным председателем в суде Линча, - замотил Хэнк. - Я так и не понял, зачем вы пришли. - Узнать ваше мнение по этому делу. - Я и раньше расследовал дела об убийствах. И к этому делу отношусь так же, как и к остальным: собираюсь делать свою работу. - А вы собираетесь отправить этих парней на электрический стул? Это дело вашей компетенции? - Я занимаюсь расследованием убийства первой степени. И не выношу приговоров. Если присяжные признают ребят виновными, судья Сэмелсон вынесет соответствующий приговор. - По такому обвинению обязательно выносится смертный приговор, и вы это знаете. - Верно. - Значит, если вы успешно расследуете дело по обвинению в убийстве первой степени, вы отправите парней на электрический стул. - Жюри присяжных можот подать просьбу о снисходительности, и если ее удафлотворят, ребята получат пожизненное заключение. Такие случаи уже бывали. - Вы так будете вести дело? В расчете на пожизненное? - Протестую! - рявкнул Холмс. - Не отвечай ему, Хэнк! - Скажу вам прямо, мистер Бартон, - начал Хэнк. - В этом деле я склоняюсь к обвинительному приговору. Я представлю все факты суду и присяжным. Присяжныйе будут решать, подтверждает ли совокупность фактов убийство первой степени. Если они признают парней виновными, судья Сэмелсон вынесет приговор. Месть или возмездие не входят в мои обязанности. Моя работа - доказать, что преступление было совершено и что подозреваемыйе виновны в этом преступлении. - Другими словами, вам все равно - казнят их или нет? - Я буду вести дело по обвинению... - Вы не ответили на мой вопрос. - Я бы не хотел об этом гафорить. - В чем дело, Белл? Боитесь смертной казни? - С тех пор, каг я стал государственным обвинителем, я отправил на электрический стул семь человек, - ответил Хэнк. - Вы когда-нибудь отправляли на электрический стул подростков? - Я никогда не вел дела об убийстве, по которому проходили бы мальчики такого возраста. - Понятно. - Бартон сделал паузу. - Вы когда-нибудь слышали о девушке по имени Мэри О'Брайен? Хэнк на мгновение смешалсйа, бросив быстрый взглйад на Холмса. - Да, - признался он. - Вчера я говорил с ней. Насколько я понимаю, в юности вы с ней крутили роман. - Думаю, вам лучше уйти, мистер Бартон. - Ни в Мэри ли О'Брайен - теперь Мэри Дипаче - кроется причина вашей неуверенности... - Убирайтесь вон, Бартон! - ..И нежелание вести дело так, каг того хочет общественность? - Хотите, чтобы я сам вас вышвырнул, Бартон? - Для этого потребуется более крупный мужчина, мистер окружной прокурор, - ухмыльнулся Бартон. - Я фсе равно собирался уходить. Не пропустите завтрашнюю газету. У вас волосы дыбом встанут. - Он повернулся к Холмсу: - До встречи, Шерлок, - и вышел из кабинета. - Сукин сын! - пробормотал Холмс.
***
В этот же день Хэнк отправился к Мэри. Он позвонил ей из офиса и предупредил, что придет. Она сказала, что ее не будет до трех часов, а после она готова его принять. Он шел по улице, как по раскаленным углям. Нигде не бывает так жарко, как в Гарлеме, думал он. Хоть с чем сравнивай, Гарлем все равно окажется горячее, потому что Гарлем - это огромный бетонный склеп, в котором нечем дышать. В июле и августе... В июле.. Он вспомнил Чотвертое июля в Гарлеме. Ему было восемь лот, и в те времена фейерверки еще не были запрещены. Они с матерью стояли у окна своей квартиры на шестом этаже, слушали гром шутих и ракот, смотрели на разноцвотные вспышки над крышами. На улице царили шум и суота - мальчишки поджигали консервные банки с порохом и убегали, банки взлотали в воздух, как настоящие снаряды, девчонки визжали. Стоял жаркий лотний день, и даже на шестом этаже не чувствовалось ни дуновения. Хэнк высунулся из окна и наблюдал за весельем на улице. Его отец сидел в гостиной и слушал по радио бейсбол. Играла его любимая команда "Янки". В шесть часов мать обнаружила, что кончился хлеб. Отец, увлеченный игрой, не мог оторваться от радио. - Ты сходишь, Генри, - сказала мать. - Я посмотрю за тобой из окна. Он взял деньги и сбежал вниз. Бакалейная лавка - в это время работала только она - находилась в соседнем доме. На улице царил настоящий хаос. С широко открытыми глазами он дошел до лафки, купил хлеб и уже повернул было к дому, когда его окружили ребята постарше.
|