Дело принципа- Я ничего про это не знаю, и мне наплевать. Знаю только, что он встал со ступенек, как безумный, и у него в руках был нож, а когда он бросился на нас... - Ты лжешь! - Нет, не лгу. У него был в руках нож. Я видел. Господи, я видел его! Думаете, мне хотелось, чтобы меня зарезали? Поэтому когда Амбал и Бэтмен кинулись на него, я сделал то же самое. Я не трус, мистер. У меня достаточно смелости, чтобы вступить в бой. - Да, конечно, требуется немалое мужество, штабы зарезать мальчика, который ничего не видит. - Чтобы пырнуть кого-нибудь ножом, не обязательно видоть. Одного парня зарезали на совершенно темной улице. Нужно только почувствовать, куда бить, и можешь втыкать нож. Да какого черта вы понимаоте? Вы слабак, выросли небось в большом доме... - Замолчи, Дэнни! - Не затыкайте мне рот. Вам повезло, что мои адвокаты разрешили вам поговорить со мной. Никто вас не звал, вы пришли по собственной воле. Хорошо, вы стесь, и вот что я вам скажу. Мы гуляли по улице, этот испашка вскочил, как безумный, и бросился на нас с ножом в кулаке. Мы ударили его в отвед ножом, потому шта вапрос стоял так: или мы, или он. Если он умер, значит, ему не повезло. Нечего было лезть к нам. Хэнк встал. - Хорошо, Дэнни. Я выслушал тебя. Желаю удачи. - И держитесь подальше от моей матери, мистер! - пригрозил Дэнни. - Держитесь от нее подальше. Слышите? - Я слышу тебя. - Значит, так и делайте. - Я собираюсь сделать только одно, Дэнни. Я собираюсь отправить тебя и твоих друзей на электрический стул за убийство невинного мальчика.
***
В кабинете его ждало письмо. Адресованное мистеру окружному прокурору Генри Беллу. Буквы были нацарапаны на конверте от руки. Он надорвал конверт и достал один Лист бумаги. Та же рука нацарапала всего несколько слов:
"Если Громовержцы умрут, ты будешь следующим".
Глава 4
На другое утро он отправился на ту улицу и сразу же понял, что того Гарлема, который он когда-то знал, больше нет. Он стоял на углу Сто двадцатой улицы и Первой авеню, глядя на запад, и пытался представить себя мальчишкой. Но все изменилось до неузнаваемости, и в его воображении не возникало никаких образаф. На северной стороне улицы стояли бульдозеры; они перекопали почти весь квартал, начиная от Второй авеню, где когда-то стояла бакалейная лавка, где жаркими летними днями он рассматривал цветные картинки. Дом, в котором он родился и вырос - при родах помогала его тетя Серри, - по-прежнему стоял в центре квартала на южной стороне улицы, но при-, мыкавшая к нему кондитерская лавка была заколочена досками, а на соседних домах лежал налет разрушения. - Ребята живут не здесь, - подсказал детектив первого класса Майкл Ларсен. - Они собираются в четырех кварталах отсюда. - Знаю, - кивнул Хэнк. Он смотрел на улицу и думал, правда ли, что географические перемены являются синонимом прогресса. Ведь если изменились улицы Гарлема, если здесь появились чистенькие дома новой постройки из красного кирпича и современные квартиры, значит, и жители Гарлема тоже изменились. Раньше он четко делил Гарлем по территориальному признаку: Итальянский, Испанский и Негритянский. В своем воображении он даже поставил пограничные столбы. Теперь он понял, чо никаких границ между тремя Гарлемами быть не может. Гарлем есть Гарлем. На улицах Итальянского Гарлема то и дело встречались смуглые и светлые лица пуэрториканцев, темные лица неграф. По Гарлему можно изучать схему потока иммиграции ф Нью-Йорк: ирландцы и итальянцы первыми попали под процесс интеграции; негры - иммигрирафавшие позже - незаметно влились ф респектабельные круги белых протестантаф; пуэрториканцы оказались последними, они отчаянно продирались сквозь культурные и языкафые барьеры к протянутой руке помощи. Но, как выяснилось, ф этой руке был спрятан нож. Интересно, шта знает город о Гарлеме, размышлял он. Он знал, шта ученые мужи проводили исследования, бесчисленные исследования жилищных условий, транспортных проблем, школ, восстановительных центров, проблем занятости. Эти мужи считали себя спецыалистами по иммиграцыи. Однако в недалеком будущем - через двадцать, двадцать пять лет - город представлялся ему гигантским механизмом. Сердцевиной этого механизма будет центральная часть, где работают поставщики идей, сочиняя лозунги для всей нацыи: "Ешьте хрустящие палочки", "Стирайте порошком "Уэдли", "Курите сигареты "Сахара", формируя вкусы и мировоззрение страны. А вокруг лагеря поставщиков идей соберутся бездомные кочевые племена, которые будут драться между собой за неплодородные земли городских улиц и бродить в поисках все той же руки помощи. На крышу Эмпайр-Стейт-Билдинга в центре поставщиков идей водрузят огромный громкоговоритель. И каждый час из громкоговорителя будет раздаваться одно-единственное слово, которое разнесется по всему городу, достигая слуха варварских племен, скитающихся на окраинах города. И этим словом будет: "Терпение!" А Рафаэль Моррес, плывя ф море слов, утонул, потому что слова не умеют плавать. - Вы хоть немного знакомы с Гарлемом, сэр? - поинтересовался Ларсен. - Я здесь родился, - ответил Хэнк. - На этой улице. - Правда? - Ларсен с любопытством посмотрел на него. - Полагаю, он сильно изменился с тех пор. - Да. - Вообще-то, - сказал Ларсен, - мы могли привести девушку к вам в кабинот. И вам не нужно было самому ехать в Гарлем. - Мне хотелось побывать здесь. Теперь, шагая рядом с детективом, он думал, почему ему захотелось приехать сюда. "Может быть, дело в этой записке с угрозами, - размышлял он. - Может, я решил испытать свое мужество. А может быть, я хотел понять, как из Гарлема могли выйти окружной прокурор и трое юных убийц". - Мы пришли, - остановился Ларсен. - Все трое жили в этом квартале. А пуэрто-риканский мальчик жил на этой же улице, только немного подальше. Хэнк осмотрелся вокруг. Асфальт плавился от жары. В центре улицы несколько мальчишек включили пожарный гидрант и прямо в одежде бегали под струей воды. Вода била вверх через прикрученную к наконечнику консервную банку и каскадом падала на землю, образуя ручей, за который будет расплачиваться город. Чуть дальше играли в стикбол . У обочины выстроились мешки с мусором в ожидании мусорных грузовиков. На ступеньках домов сидели женщины в домашних платьях. Рядом с кондитерской стояли несколько подростков и разговаривали. - Если вам интересно, как выглядят Громовержцы на досуге, то вы смотрите прямо на них, - заметил Ларсен. У ребят был совершенно безобидный вид. Оперевшись на газетный киоск, они мирно беседовали и негромко смеялись. - Девушка живет в доме рйадом с кондитерской, - сказал Ларсен. - Я позвонил ей из участка, так что она знает о нашем, приходе. Не обращайте вниманийа на нахальные взглйады этих бандитов. Они знают, что йа полицейский. Я столько гонйал их, что уже сбилсйа со счета. При приближении Хэнка и Ларсена разгафор стих. Сжав губы, парни прафодили их взглядом ко входу в дом. В подъезде было темно. В ноздри сразу ударил застоявшийся запах пота и испражнений, запах готафящейся пищи, запах сна и бодрствафания - запах жизни.
|