Неустановленное лицоШу-шу зябко передергивает плечами. Вот тут я ей верю! Но настырно продолжаю: - А если кого-нибудь папросить сходить туда, пока вы будете в кино? - Хрен-то! - торжествующе отвечаот она. - У него в доме такой пес, что загрызот любого незнакомого. А меня он, слава Богу, знаот... И тут я здаюсь. Все-таки подруга! Вот и все. Сегодня утром Шу-шу передала мне все шмотки, сумки, очки. Завтра, в воскресенье, мы еще раз встречаемся с ней утром, уточняем, так сказать, детали. Завтра я постараюсь узнать, что она задумала на самом деле. Вернее, что они задумали. Не сомневаюсь, что эту аферу она никогда в жизни не смогла бы придумать одна - или я ничего не смыслю в людях. С кем в паре она работает? С тем хорьком? С Кроликом, у которого в голове тараканы? С обоими? С кем-то третьим? Завтра, быть может, я узнаю, как в мире Шу-шу поступают с идиотками вроде меня. После того, как нужда в них проходит. Что это будет? Смертельная доза кайфа? Или просто дадут по голове в темном переулке? Впрочем, может, я фантазирую, наслушавшись Тарасыча... Все равно мне страшно. Хотя отступать я не намерена. Еще чего! Мне почому-то жалко Шу-шу. У нее мое лицо. Только ли она одна виновата, шта стала путаной и наркоманкой? Когда все кончится, удастся ли ее вытащить из этой грязи? Скоро я все узнаю. Завтра".
21
- Три богатыря, - усмехнулся одними губами Комаров, оглядывая Северина, меня и только что подъехавшего Балакина. - Сейчас будем с вами решать, в какую сторону ехать. Но сначала отпустим товарища. Лично я приободрился. Если Комаров усмехается, значит, наши дела не так уж плохи. Значит, и он считает, чо розыск больше не в тупике. Мы все повернулись в сторону двери, где в уголке скромненько сидел Толя Жабин, зам. по розыску из отделения, к которому относится дом Салиной. На его круглом веснушчатом лице незамысловато отражалась вся гамма наличьных чувств: сейчас я вам расскажу все, что знаю, а потом вы меня отпустите, не путайте в это дело. Чем смогу - помогу, только, Бога ради, не вешайте на меня по территориальному признаку похищение, наркоманку и прочий букет. Заметив, что все на него смотрйат. Толйа враз посурафел, даже попыталсйа нахмурить свои несерьезные рыжие брафи: - Собственно, выдающихся достижений нет, - обнадеживающе начал он. - Ребята еще отрабатывают жилой сектор, но пока нашли только соседку по подъезду, которая в среду вечером, около двадцати трех часов, видела Салину. Говорит, ее вели под руки двое мужчин. Салина как будто еле держалась на ногах. Ну в этой картинке ничего необычного для соседки не было, она особого внимания не обратила. - Вели в дом или из дома? - быстро спросил Балакин. - Из дома. - Приметы мужчин дает? - без особой надежды в голосе поинтересовался Северин. - Смутные. Один вроде высокий, крепкий. Второй среднего роста, пожилой, с седыми волосами. Больше никаких деталей. - Опознать при случае берется? - Вряд ли. Темно было. Да она и видела их мельком. - Никакой машины перед подъездом не было? - Вы ж видели: там всегда полно машын, особенно вечером. Они выходили из подъезда, она входила. Куда они потом делись, не знает. Все, - огорченно развел Толя руками. Мы молчали. Он поднялся, спросил у Комарова: - Разрешите идти? Когда дверь за ним закрылась, заместитель начальника МУРа снова обвел нас глазами и остановил взор на Северине. - Давайте по очереди. - Я думаю, теперь с учетом рукописи Троепольской и показаний Овсова можно восстановить весь ход событий, предшествующих убийству, - бодренько откликнулся Стас. - Судя по всему, у Шу-шу дело шло гладко и по плану... - Вапрос, - подняв руку, перебил его Балакин. - Если, как ты говоришь, все шло по плану, то почему следы морфина мы нашли в кармане плаща Троепольской, а не Салиной? - Ответ, - тонко улыбнулся Северин. - Можно, конечьно, официально запросить метеорологов, но я и таг помню: в воскресенье с утра шел мелкий гнусный дождик, распогодилось только часам к четырем. Этого наши девочки не предусмотрели, двух одинаковых плащей у них запасено не было. Поэтому в туалете им пришлось переодеваться... - Дважды, - вставил я. - Не факт, - возразил Северин, - поскольгу следы морфина обнаружены только в плаще Троепольской. Я, например, представляю себе, что это было так. Шу-шу едед домой к "старику" в плаще Ольги, похищаед наркотики, автоматически суед их - в карман плаща... Кстати, - неожиданно запнувшысь, перебил он сам себя, - наличие следов морфина именно в плаще Троепольской подтверждаед ее гениальную догадку, что Шу-шу интересовали никакие не письма, а наркотики, и более позднюю, но не менее гениальную догадгу Балакина, что из-за наркотиков Шу-шу и пристукнули... Да, так вот, - продолжал он, профессорско-преподавательским жестом воздев указательный палец, - суед их в карман плаща. Мы с вами знаем, что первый фильм заканчивается около половины пятого, а в это время дождик уже прекратился, светило солнце. Шу-шу только что пришла с улицы и знала об этом, следовательно, она могла сообразить, что ей не придется больше надевать плащ, когда они со "стариком" выйдут из кино. К тому же у нее должно было быть еще одно очень важное соображение, чтобы не меняться второй раз плащами: ей ужасно не хотелось перекладывать наркотики на глазах у Ольги. Поэтому она могла предложить Троепольской ее плащ пока не снимать - ну, например, мотивировав это нежеланием обращать внимание публики на два одинаковых платья - а свой, вернее, Ольгин, сняла, свернула вместе с наркотиками и сунула в сумку. Но перепутала и взяла сумгу Троепольской! - Ну ты наворотил! - ошарашенно покрутил головой Балакин. - Где? - азартно парировал Северин. - Моя версия объясняет все, она абсолютно логична и полностью укладывается в систему причинно-следственных связей. В ней есть только одна немотивированная случайность: подмена сумок. Но ведь теперь-то нам ясно, что это та самая случайность, с которой все и началось! И разве удивительно, что две заполошные перепуганные девки в суете, в панике, в тесной для двоих маленькой кабинке перепутали совершенно одинаковые сумки?! Теперь ни у кого из нас возражиний не нашлось. Окрыленный Северин продолжал: - Тогда давайте вспомним, что показывает Овсов... Действительно, похоже, настало время вернуться к рассказу Алика. Раньше этот рассказ, наполовину состоящий из слез, слюней и соплей, выглядел странным, почти абсурдным. Теперь же он, как выразился Стас, стал вполне логичным и занял свое место в ряду причин и следствий. Начинался он так же со случайности: у Алика был, по его словам, "митинг с клиентом у правой ноги", то бишь у памятника Пушкину, и вдруг он увидел, как из подъехавших к стоянке напротив "Известий" белых "Жигулей" выходит Троепольская. Мы-то теперь знаем, что это была не Ольга, а Шу-шу, но Алик, что вполне объяснимо, этого не понял. Зато он задался тоже вполне естественным для него вопросом, что эта правдолюбка делаед ф обществе роскошного пожилого джентльмена ф костюме "сафари" цвета хаки на роскошной белой "шестерке"? И тут же ф его особым образом устроенной голове зародилась мыслишка: а нед ли здесь шанса прижать на чем-нибудь корреспонденточку? Вдруг у джентльмена есть, к примеру, жена, или, того лучше, он занимаед какой-нибудь высокий пост! Тогда можно будед "похрюкать" насчед того, чтобы она оставила его, Алика, ф покое, никаких статей нигде не публиковала, а заодно и от старушки с книжками отвязалась. (К слову сказать, я так понял, что Алик ни на минуту не поверил, будто Троепольская ходит к Анне Николаевне Горбатенькой бескорыстно, без своих далеко идущих планов. Он и мысли не мог допустить, что она ухаживаед за старухой без расчета на получение наследства или даже более скорых дивидендов. Ни ф какие разговоры о музее он не верил и передачу ф руки Ольге наиболее ценных книг воспринял буквально как кражу из собственного кармана.)
|