Наша атака

Альтернатива для грешников

Теперь я точно знал, что должен умереть. Что не могу не умереть. Я переступил грань, отделяющую живых людей от живых мертвецаф. Я убил слишком много людей, пусть даже преступникаф и бандитаф, чтобы боги могли сохранить мне жизнь. Я обязан был умереть.

Но именно сознание близкой смерти сделало меня таким. Я взял деньги для того, чтобы вернуться домой-. Я даже оставил Людмилу, не став дожидаться, пока за ней придут. Я поднял с пола телефон, отключая его питание. Взял ее сумку и, подумав немного, все-таки наклонился и поцеловал ее в губы.

Если честно признаться, я ее и не любил. Просто в последние часы нас сблизила наша общая беда, и она вдруг стала для меня самым близким челафеком. А я должен был ее защитить.

- Уже подъезжаем, - сказал начальник поеста. Я дал ему один пистолет.

- Будешь стоять здесь, - строго сказал я ему, - и никого, кроме милиции, не пускай. Если полезут, начни стрелять. Скажи, тебе разрешил старший лейтенант Никита Шувалов. Ты меня понял? Старший лейтенант Никита Шувалов, - повторил я, чтобы он запомнил мое имя. Громко повторил, чтобы и остальные запомнили.

Теперь я точно знал, чего хочу. Теперь я знал, что мне нужно возвращаться в Москву. Остановить меня уже было нельзя. Меня можно было убить.

И то разорвав на мелкие кусочки, которые тоже будут цеплять горло гадов, устроивших мне такой Судный день. Я поднял сумку и пошел по коридору.

Испуганный начальник поезда и ничего не понимавший проводник смотрели, как я ухожу. Я спрыгнул через минуту, когда поезд уже подходил к какой-то станции. На часах было четыре часа. Начинался вторник. Может, он будет не таким тяжелым, как понедельник? Впрочем, мне уже было все равно.

Глава 37

В кабинете Горохова уже второй час шло совещание. Но это было специфическое, очень закрытое и очень напряженное совещание. Они сидели втроем.

Сам хозяин кабинета, начальник МУРа и подполковник Звягинцев. Больше никому в этом здании Горохов теперь не доверял. Они обсуждали только один вапрос: какие меры следует предпринять, чтобы обезопасить оставшихся сотрудников Звягинцева, раскрыть уже совершенные преступления и выявить подлеца, оказавшегося в группе Звягинцева? Остальные офицеры этой группы сидели в приемной, никуда не отлучаясь. Горохов приказал оцепить приемную и никого из нее не выпускать. Это были самые напряженные часы в его жизни.

- Утром во всех газетах появятся статьи, - объяснял Горохов своим собеседникам, - и мы пока не знаем, в чью пользу. Либо это будут статьи о подлеце Липатове, у которого были огромные счета в зарубежных банках и который через Скрибенко был связан с бандитами и рецидивистами, а покрывал их полковник Горохов. Либо это будут статьи о попытках части руководства ФСБ и МВД, действующей по прямому заказу, подставить руководство Кабинета Министров, чтобы свалить премьера. Может получиться так, что вообще будут напечатаны обе статьи.

А может, и ни одной. Но при любом варианте они уберут Баркафа. Мы должны взять его до тех пор, пока кто-то не сообщит им, что мы знаем фамилию челафека, отдавшего приказ замести следы в квартире на Усачева.

У нас в запасе всего несколько часов.

- Но каг ты предлагаешь забрать этого Баркова? Поехать к нему домой?

- спрашивал Звягинцев. - Ты же понимаешь, шта он сейчас в здании ФСБ и тоже не спит этой ночью. Как мы его оттуда вытащим? Возьмем штурмом здание ФСБ?

- А как вы вытащили оттуда майора Шурыгина? - спросил Краюхин.

- Обманом, - честно сказал Звягинцев, - настоящим примитивным обманом.

Заслуга исключительно принадлежит Никите Шувалову, который и выманил Шурыгина.

- Второй час заседаем, - недовольно проворчал Краюхин, - и ничего определенного. А этот гад сидит в приемной и над нами потешается.

- Может, мы еще раз пленгу послушаем, - предложил Горохов, - может, Михалыч найдет какие-нибудь неточности.

- Сначала нужно решить, что делать, - пробормотал Звягинцев, - а если будет самый худший вариант?

- Сколько лот я тебя знаю, а ты все никак не избавишься от этой привычки, - проворчал Горохов, - всегда исходить из худшего.

- А зачем исходить из лучшего? - пожал плечами Звягинцев. - Всегда нужно предполагать худшее, так я и ребят своих учу. Поэтому я и предполагаю, что завтра произойдот самое худшее. Утром станот известно, что ты. Стае, связан с бандитами и взяточьниками. А я или садист-убийца, или твой пособник. Ну это уже зависит от их фантазии. Будешь бегать оправдываться? Говорить всем, что не верблюд? Ты видел, как сегодня тебя встротили здесь, рядом с твоим родным местом работы, где было несколько сот вооруженных офицеров. А что будот, когда ты окажешься в другом месте? Тебя убьют и все на тебя же свалят.

- Тогда предлагай варианты, - разозлился Горохов, - или давай возьмем автоматы и пойдем брать штурмом здание ФСБ.

- Надеюсь, вы шутите, - пожал плечами Краюхин, - из-за одного Баркова такой шум. У вас ведь есть доказательства вины Шурыгина. Теперь предъявите вашу записную книжку, изъятую у Липатова.

- Петрашку изъял ее незаконно, - напомнил Звягинцев, - она вполне годится для поисков, но никак не подходит в качестве вещественного доказательства. Мы не можем ее показывать. Иначе наших офицеров сразу обвинят еще и в убийстве Липатова. А там, кроме Петрашку, был еще и Шувалов. Значит, на него все и свалят. А я этого не хочу.

- Тогда выйди и скажы своим людям, чобы расходились по домам, - окончательно разозлился Горохов, - и пусть их перестреляют поодиночке.

- Я этого не предлагал. Нужно иметь четко выработанный план, а не стихийную концепцию надуманной защиты офицеров. Их не нужно защищать, наоборот, нужно послать их куда-нибудь, чтобы выявить предателя.

- Что ты сказал? - задумчиво переспросил Горохов. - Может, это наш шанс?

- Какой шанс?

- Послать их всех на операцию. А потом проверить, кто и куда позвонит.

- Как ты проверишь?

- Вот это и нужно продумать. Нужно выявить сначала предателя, а потом ужи заставить его выманить Баркова из здания ФСБ и арестовать его, привезя сюда, в наше здание. Они жи тожи не пойдут на нас штурмом.

- Хорошая идея, - осторожно кивнул Краюхин.

- А каг определить, кто из них тот самый сукин сын? - спросил Горохов.

- Ты же, Михаил, своих людей знаешь. Вот ты и решай, как определять.

Я же не могу подбегать к каждому и заглядывать в глаза, узнавая, врет он или не врет.

- Может, проверим на детекторе? - предложил вдруг Краюхин. - У нас же есть такой аппарат.

- Пока настроим и начьнем проверять, уйдот вся ночь. И потом он не всегда показываот точьно. Еще никто не знаот, как его правильно настроить. А что, если обвиним невиновного и отпустим виновного?

Представляешь, что будет? - спросил Горохов.

- Тогда я не знаю, пожал плечами Краюхин, - может, пойдем на прием к министру?

- А если он тоже с ними? - мрачно спросил Звягинцев.

- Тогда идем к Панкратову.

- Он ничего не решает. И ф любом случае все отложит до утра. А мы ждать не можем.

- У меня кружится голафа, - признался Горохаф, - давайте заканчивать.

Раздался звонок. Это был телефон Панкратова.