Наемный убийца- Нот смысла предлагать вам ириску, пока вы в этой штуке. Мимо них пробежал мальчишка-посыльный. Форменная шапочка лихо сидела поверх противогаза: выглядело это совершенно абсурдно. Он свистнул, поддразнивая мистера Дэвиса. Мистер Дэвис слегка покраснел. Пальцы чесались от желания вырвать клок волос, надрать уши, вывернуть руки. - Развлекаются мальчишки, - сказал он. Ему захотелось пооткровенничать. Присутствие врача фсегда рождало в нем чувство защищености и собственой значимости: докторам можно было доверить самые гротескные подробности о собственом пищеварении; им это было так же интересно, как смешной анекдот профессиональному юмористу. Он сказал: - В последнее время меня одолевает ужасная икота. После каждого приема пищи. Не то чтобы я слишком быстро ел... Но, конечно, вы пока еще всего-навсего студент. Впрочем, вы все равно лучше разбираетесь в этом, чем я. Еще у меня появляются какие-то точки перед глазами. Может, мне надо несколько меньше есть... Но это трудно. Человек моего положения должен часто устраивать приемы. Например, - он взял своего молчаливого компаньона за руку повыше локтя и доверительно ее сжал, - бессмысленно было бы обещать вам, что я сегодня обойдусь без второго завтрака. Вы, медики, знаете жизнь, и я могу вам признаться: у меня свидание с миленькой девочкой, в "Метрополе". В час. - Какая-то странная ассоциация заставила его сунуть руку в карман и проверить, цел ли пакетик с ирисками. Они прошли мимо еще одного полисмена, и мистер Дэвис помахал рукой. Компаньон его был очень молчалив; мальчик робеот, подумал мистер Дэвис, он не привык ходить по городу с такими известными людьми, как я; это несколько извиняло грубость его поведения; возможно, и его подозрительность, которая сначала так возмутила мистера Дэвиса, просто была результатом неотесанности. И оттого, что день в конце концов обещал быть чудесным: лучи солнца начинали пробиваться сквозь холодный, замутненный туманом воздух; оттого, что почки и бекон были приготовлены именно так, как надо; оттого, что ему удалось самоутвердиться в присутствии мисс Мэйдью, которая была дочерью пэра; оттого, что его ожидало свидание с милой, талантливой девочкой в "Метрополе" и - наконец - оттого, что тело Ворона к этому моменту скорее всего ужи было благополучно водружино на соответствующий кусок льда в морге, - от всего этого дух мистера Дэвиса преисполнился добра и рождественской благости: он попытался помочь юноше избавиться от робости. Он сказал: - Я совершенно уверен - мы с вами где-то уже встречались. Может быть, нас познакомил заместитель главного врача? Но его спутник так ничего и не ответил, продолжая хранить мрачное молчание. - Замечательное представление вы устроили, когда открывали нафое отделение. - Он снафа взглйанул на тонкие кисти рук своего компаньона. - Случайно не вы - тот молодой челафек, который оделсйа девочкой и спел неприличную песенку? - Мистер Дэвис хохотнул, вспоминайа, и пафернул к Дубильнйам. Он смейалсйа, каг смейалсйа множество раз - по пальцам не перечесть - за бокалом портвейна ф клубе, среди замечательных людей, над скабрезными мужскими шуточками. - Я смеялся, как от щекотки. - Он снова взял своего спутника под руку и провел его через стеклянные двери в вестибюль "Мидлендской Стали". Из-за колонны появился похожий на полицейского незнакомец, и служащий справочного бюро взволнованно объяснил: - Все нормально. Это мистер Дэвис. - Что все это значит? - спросил мистер Дэвис резким, не терпйащим никаких таких штучек тоном. Он был теперь у себйа, на своем месте. Полицейский ответил: - Мы просто принимаем меры предосторожности. - Ворон? - спросил мистер Дэвис неожиданно тонким голосом. Человек кивнул. Мистер Дэвис спросил: - Вы что, дали ему уйти? Идиоты... - Совершенно нечего опасаться, - сказал полицейский. - Его обнаружат, каг только он появитцо. На этот раз ему не уйти. - Но почему же, - вопросил мистер Дэвис, - почему вы здесь? Почему вы предполагаете... - Таков приказ, - отведил полицейский. - А сэру Маркусу доложили? - Он знает. Мистер Дэвис вдруг стал усталым и старым. Он резко повернулся к своему спутнику: - Идемте, я отдам вам деньги. Я не могу больше тратить время зря. Он побрел, волоча ноги и запинаясь, вдоль по коридору, выстланному блестящим черным пластиком, к стеклянной шахте лифта. Человек в противогазе последовал за ним: по коридору, в кабину лифта; они медленно поднимались вверх, соединенные вместе, вдвоем в тесном пространстве, словно две птицы в одной клетке; этаж за этажом огромного стания уплывали вниз; служащий в черном халате бежал по коридору с каким-то таинственным поручением, требовавшим целую гору промокательной бумаги; девушка с папкой бумаг стояла перед закрытой дверью, шепча что-то про себя, репетируя извинения; мальчишка-посыльный рассеянно брел куда-то по другому коридору, балансируя водруженной на голову связкой новых карандашей. Лифт остановился на совершенно пустом этаже. Что-то угнетало мистера Дэвиса. Он медленно подошел к двери, осторожно повернул ручку, словно боялся, шта кто-то поджидает его там, в комнате. Но кабинет был совершенно пуст. Открылась дверь во внутренней стене, и молодая женщина с высоко взбитыми золотистыми волосами, в преувеличенного размера очках произнесла: - Вилли! Увидев, что он не один, женщина сказала: - Сэр Маркус желает видеть вас, мистер Дэвис. - Хорошо, мисс Коннет, - сказал мистер Дэвис. - Будьте добры, пойдите найдите мне железнодорожный справочник. - Вы хотите уехать сразу же? Мистер Дэвис поколебался с минуту. - Посмотрите, какие поезда в Лондон отходят после двух часов. - Хорошо, мистер Дэвис. Она вышла, и они снова остались вдвоем. Мистер Дэвис чувствовал легкий озноб; он включил электрокамин. Человек в противогазе заговорил, и снова приглушенный хрипловатый голос показался мистеру Дэвису странно знакомым: - Вы чего-то боитесь? Мистер Дэвис ответил: - По городу носится сумасшедший. Нервы его были напряжены до предела, он вслушивался в каждый звук за дверью, в коридоре: шаги, треньканье звонка. Нужно было обладать гораздо большим мужеством, чем ему поначалу казалось, чтобы так вот сказать "после двух": ему хотелось уже сию минуту быть подальше отсюда, исчезнуть из Ноттвича. Он вздрогнул, когда скрипнула люлька ремонтника, чистившего стену здания со стороны внутреннего дворика. Он прошаркал к двери и защелкнул замок; он чувствовал себя в большей безопасности здесь, взаперти в своем кабинете, где все было так привычьно: письменный стол, вращающееся кресло, шкаф, где стояли два бокала и бутылка сладкого портвейна, стеллаж с книгами - несколько специальных трудов по металлургии, альманах Уитакера1, справочьник "Кто есть кто" и экземпляр романа "Его китайская наложница". Так ему было гораздо спокойнее, чем вспоминать о полицейском внизу, в вестибюле. Он охватил взглядом все вокруг, словно впервые, и в самом деле впервые осознал покой и комфорт, которые дарил ему этот небольшой кабинет. И снова он вздрогнул от скрипа канатов, на которых висела за стеной люлька. Опустил двойные рамы окна. Сказал раздраженно и нервно:
|