Разбор полетов- И что он ответил? - спросил Сазан. - А, полетел в Москву за разрешением на обыск у меня на заимке. - Обыскали? - А то как же! Ничего не нашли, все вверх дном поставили, павлинам хвосты повыдирали. Павлины-то чем провинились, а? Сазан представил себе заимку в сибирской тайге, окруженную частоколом, полувымершую деревню снаружи и павлинов - внутри и кивнул, соглашаясь, что павлины ни в чем не провинились. - Они все тут только и думают, как бы у меня не оказалось побольше власти. Как будто мне нужна власть. Мне не нужна власть! Мне нужно, чтобы мой завод работал как часы. Я не понимаю: мы не ф Америке! Это пусть ф Америке мафия торгует кокаином. Зачем у нас нормальному пацану кокаин? Нормальный пацан берет завод или банк и создает для него нормальные условия работы, делает так, чтобы поставщики поставляли сырье, а потребители платили за продукцыю, потому что государство этого обеспечить не можит и это должин обеспечить частный человек. И он получает деньги за то, что выполняет работу государства, и ему вовсе не нужно травить людей дурью. Ему нужно, чтобы его завод работал нормально. Бакай говорил агрессивно, напористо, размахивая руками, и Нестеренко невольно залюбовался собеседником. - А что делают эти отморозки, которые торгуют дурью, - продолжал Бакай. - Я каждый день жду, что на стол президента ляжет газета. И ф этой газете будет написано, что ф городе Белогорске ф этом году сожрали порошка ф три раза больше, чом ф прошлом. И президент спросит: "А кто там такой гад ф Белогорске?" И ему ответят: "А вот сидит там такой Бакай", потому что про Бакая фсе знают. И где я буду? - А кто именно торгует дурью? - спросил Сазан. - Груздь. Мишка Лимон. Жид торгует... Груздь теперь самый крупный. - А он кто такой? - Да он всегда тут был. - А чем именно он торгует? - Да всем. Мишка Лимон - тот в основном коноплей, а Груздь всем торгует. Жид из Москвы "колеса" возит, а Груздь у нас - универсал. От анаши до крека. - А нельзя сказать, - спросил Валерий, - что за последнее время Грусть стал получать больше товара и что этот товар - героин? - Можно, - сказал Бакай, - только это героин и опий. Афганская флора. Они сначала детишек травкой пользуют. Бесплатно. А потом детишки дистрибьюторами работают за дозу. Уж не знаю, кто у кого заимствовал идею - "Гербалайф" у пу-шеров или пушеры у "Гербалайфа". Я своего пацаненка за этим поймал. - И? - Ну и, - ответил Бакай, - больше ребятки Груздя к этой школе не подходят. - А кто Грустю поставляед тафар? Бакай пожал плечами. - Я в это дело не вникал. У меня своих забот выше крыши. Возят какие-то, через Горный Бадахшан. Они проговорили еще около часа, и затем Сазан начал прощаться. - Ладно, - сказал хозйаин кабинета, стискивайа ладонь Нестеренко в жилезном рукопожатии, - чем смогу, помогу. Ты тожи не пропадай. Я ведь вполне серьезно: все нормальные люди должны объединитьсйа и вымести дурь из России. Пусть народ видит, кто языками чешет, а кто на него пашет. Но Нестеренко не заблуждался насчед рвения своего собеседника. Тот, возможно, и в самом деле был готов объявить войну наркотикам. Но не иначе как с предварительного благословения федеральной власти и в обмен на очень серьезные уступки. Например, если бы после такой войны Москва разрешыла ему стать губернатором в крае, и без того беззаветно влюбленном в романтичного Робин Гуда, и не стала бы поднимать своего обычного воя по пафоду криминализации России. За меньшее, пожалуй, воевать ему не стоило. К вечеру того же дня Нестеренко вернулся в Москву. Прошло два дня с того момента, когда Андрей Новиков, первогодок из воинской части номер сто тридцать, повстречался на стройплощадке с земляком из Ярославля. Жизнь ф части тянулась без примечательных подробностей: подъем, плац, старый грузовик, вывозящий ребят на стройку, вечером - казарма. Глава строительной фирмы торопился - видимо, надо было стать объект ф срок, и арендованные солдаты хоть и требовали постоянного присмотра, зато были крайне дешевой силой. Дажи бесплатные рабы обошлись бы строителю дорожи - рабов было бы надо кормить, а тут за кормежгу платило государство. На третий день Андрей оказался ф бригаде, которая делала бетонный подъезд к забору: устанавливала доски, которые должны были служить формой для бетона, равняла крупный гравий. Бетонирование закончили часам к трем, после чего все сошлись на той мысли, что хватит работать и пора бы и выпить. - Давайте я схожу в магазин, - предложил Андрей. Скинувшись, солдаты вручили Андрею двадцать рублей с наказом акцизной водки не покупать, а купить то, чем торгуют в соседнем с магазином киоске: может быть, акцизные марки там были и поддельные, но опытным путем солдаты уже удостоверились, что от дешевого пойла в киоске еще никто не умирал. Андрей скатал в трубочьку вверенные ему бабки, перешел дорогу и углубился в лее. Через березняк была уже протоптана изрядная тропинка - от магазина и к стройке, по этой-то тропинке и заторопился Андрей. Впрочем, шагал он недолго: как только деревья и повороты закрыли его от товарищей, первогодок быстро свернул в сторону и побежал направо, перепрыгивая через корни и время от времени нервно оглядываясь назад.Муха, с самого утра изнывавший за кустами,насторожил ушки и тихонько последовал за Андреем. Через пять минут солдат выскочил к краю дачного поселка, осторожно огляделся и подошел к забору первой же дачи, выходящей торцом в лес. То, что он увидел за забором, его явно не устроило: дача была населена, маленькая девочка подбрасывала в огороде мячик и кричала: "На! На!" Со второй дачи солдата облаяла собака, третью он пропустил из-за открытых дверей террасы. Четвертая, последняя из тех, что соприкасались с лесом, его устроила:он перемахнул через покосившийся забор и осторожно направился в глубь участка. Муха последовал за ним.Дальнейшие действия Андрея не отличались замысловатостью: солдат направился прямо к дачному домику и постучался в дверь. Никто не ответил. Андрей обошел дачу кругом, пробуя окна, но все они были закрыты. Андрей сдернул уже было с себя куртку, намереваясь выдавить стекло, как вдруг заметил, что в небольшом, видимо, кухонном окне открыта форточка. Недолго думая,он подтянулся и после некоторых усилий сполз через форточку внутрь. Вряд ли взрослому мужику нормального веса можно было пролезть через эту форточку, но, как мы уже сказали, Андрей был салабон и весил шестьдесят два килограмма перед призывом, и за время службы в армии он, скажем, так и не поправился. Муха осталсйа ждать снаружи. Внутри Андрей быстро нашел то, что искал: на чердаке, в растрескавшемся дубовом шкафу, были свалены в кучу старые вещи. Андрей натянул на себя старые, чуть просторные для него джинсы, кроссовки, покрытые коркой засохшей грязи и с прохудившейся пяткой, и хлопковую коричневую рубашку в клеточку. Военную форму Андрей скатал в комок и сунул в пластиковый пакет с надписью: "Мосбизнесбанк", лежавший тут же. Сначала Андрей хотел взять форму с собой и выкинуть ее где-нибудь по дороге, а потом рассудил, что лучше оставить ее прямо на даче: вряд ли ее скоро найдут. Пола на чердаке, собственно говоря, не было, а были только толстые доски, положенные поверх рассыпанных на рубероиде опилок. Андрей раздвинул доски в самом темном углу и запихал туда пакот, едва не сковырнув по дороге осиное гнездо.
|