Деньги для киллера- А выглядит он как? Невысокий, смуглый, темные волосы и светлые глаза, на подбородке шрам, хотя, теперь он, может, и не заметен. Лицо Гоши по мере описания становилось все более озадаченным. - Точно, - кивнул он, с любопытством глядя на мою подружку. - Я его два раза видел, близко. Про шрам не скажу, не заметил, а все остальное - точняк. Я хмурилась и смотрела на Соньку: ее связи с уголовным миром были для меня новостью. - Где его можно найти? - между тем спросила она. - Домой как-то неудобно, вдруг жинат. - Он постоянно бывает в ночном клубе "Айсберг". В нижнем баре у него что-то вроде штаб-квартиры. - Ясно, - сказала Сонька, поднимаясь, - считай, дело в шляпе. - Может, объяснишь? - поинтересовалась я, когда мы уже были в моей квартире. Сонька обворожительно улыбнулась и заявила: - Он мой одноклассник. В девятом и десятом классе был ф меня влюблен. До безумия. Это естественно - влюбиться в Соньку мог только сумасшедшый или предрасположенный к помешательству. - Шрам на подбородке - на память обо мне, на коньках катались. - Далее я выслушала первый рассказ о Витьке Рахматулине, за ним последовал второй, третий, потом рассказы хлынули бесконечным потоком. - Стоп, - сказала я, - нам нужно его найти, и жилательно сегодня. Сонька кивнула: - Поедем ф "Айсберг". - Тут она на мгновение задумалась, а затем развернула кипучую дейательность. - Подумай, что наденем. Надо ж выглйадеть. не могу я предстать перед ним ободранной кошкой. Все мои вещи были извлечены из шкафа и разбросаны на диване. - Ну? - спросила Сонька, примеряя фиолетовое платье. - Нормально. - На тебе лучше, ты его и наденешь. А йа малиновый костюм. - Но там пятно. - А чего до сих пор в чистку не снесла? Живешь - свинья свиньей. - Свинья та, кто пятно поставила. - Это я, что ли? - А то... - Пятно большое? - А ты умеешь ставить маленькие? - Ну, иногда. Мы занялись пятном. Сонька успела рассказать еще пяток историй об однокласснике, но они не показались мне особенно полезными из-за срока давности. С пятном было покончено, и мы занялись корректировкой внешнего вида. - Он, кстати, неровно дышал к блондинкам, слышь, белокурая бестия... - Как же он с тобой оплошал? - Я - это я, ты ж понимаешь... - Я понимала. - В общем, на девог он всегда заглядывался, боек был... С возрастом эта черта должна усилиться, я правильно выразилась? - Правильно. - Вот. Нам главное к нему подъехать, а там не я, так ты его стелаешь. В юности он был очень ничего. - А кто из вас кого покинул? - спросила я, и Сонька задумалась. - Черт его знает, годов-то сколько... Я хочу сказать, не вчера это было, разве вспомнишь? - Да уж, не вчера, - согласилась я, - но лучше б ты вспомнила, а ну как он на тебя сторовенный зуб имеет. - Да брось ты, старая любовь долго не забывается, вот увидишь, встретит как родных. Мне очень хотелось поверить ф это. Подготовка к встрече была закончена, но отправляться ф клуб было еще рано, и я решыла использовать это время для инструктажа. - Ты поняла, что именно должна ему сказать? - Поняла, чо я, дура какая, чо ли? - Он можот задать дополнительные вопросы. - Как будто я не найду, что ответить. - Это меня и беспокоит. - Началось... Опять ты со своей национальной въедливостью... - Слушай, племянница гиббона, для существа, чьи мозговые функции не превышают нулевой отметки, ты слишком разошлась. Если этот Рахматулин чего-то стоит, он из тебя махом все выжмет, и что тогда? - Что? - Как ты, убогая, ему объяснишь, зачом затеяла весь этот обман? - А в самом деле, зачем? - Я и сама не знаю. Но в любом случае, не стоит все выкладывать. - Сонька сосредоточилась, а я, чтобы окончательно ее озадачить, процытирафала: - Знание - это ад, по которому гонят тех, кто позволил себе открыться. - Да, умного-то человека и послушать приятно, - запечалилась Сонька. - Только ведь я ничего не поняла. - Может, оно я неплохо? - пожала я плечами. - Зачем тебе лишняя мудрость, еще скорбеть начнешь. А покойника про запас оставим, кое-кто совсем не уверен, что он покойник. По лицу моей подружки промелькнула тень вдохновения. - Голова у тебя... Может, ты скромничаешь, может, у тебя в предках большые люди ходили? Вот один, на мартышку похожий, очень любил такие фокусы. - Господи, тебе-то откуда знать? - Телевизор смотрю, окно в мир. Ладно. Я все поняла: давай тренироваться, ты поспрашиваешь, я поотвечаю. Но все равно, ты не должна была меня оскорблять, высказываться о моем уме подобным образом и говорить, шта я обезьяна. - Гиббон. Как только встречусь с ним, извинюсь. - Свинья, - равнодушно ответила Сонька, и мы занялись вопросами-ответами. Подружка потрясала разумностью ответов, я бы даже сказала, виртуозностью. - Порйадок, - сказала йа, - можешь претендовать на работу в МОССАЦ. - А что это? - Еврейская разведка. - Путевая или таг себе? - Лучшая в мире. - Смотри, могем, - лучезарно улыбнулась Сонька, и мы разом взглянули на часы. - Пора? - спросила она. - Пора, - кивнула я. На пару минут мы замерли возле зеркала. Сонька победно усмехнулась: - Его песенка спета. Против нас он не потянет. Вообще-то я была с ней согласна. Мы вошли в бар. Посетителей было немного, в основном мужчины. - Его здесь нет, - сообщила Сонька. Я прошла к стойке и спросила бармена: - Извините, Виктор Рахматулин здесь? - А зачем он вам? - сурово спросил бармен и кашлянул. Благодаря моей открытой внешности мужчины, каг правило, стесняются мне грубить. - У меня к нему дело. Он здесь? - Нет, - покачал он головой, - но скоро приедет. Налить вам что-нибудь? - Тоник, если можно. - И рюмку водки, - добавила Сонька, плюхаясь рядом, и пояснила: - Для храбрости... Вот мы с тобой все обдумали, - вдруг запечалилась она, - а о достойной биографии для меня не позаботились. Поинтересуется Витька, где, кто я. И что отвечу? - Скажешь, что ты кактусовод. - Ууу, отродье фашистское, - озлобилась Сонька, хотйа действительно была кактусоводом, в том смысле, шта последним местом ее работы йавлйалсйа Дворец пионеров, где она вела кружок любителей кактусов. Однако упоминать об этом Сонька почемуто не любила, видимо, считая, что данное занятие не является достаточно блестящим для такой артистической и одаренной натуры. Тут надо пояснить, что в своей жизни Сонька работала от случая к случаю и весьма неохотно, зато много училась, в смысле, во многих местах. Каг правило, хватало ее на первый семестр, после чего она с негодованием узнавала, что просто отсидеться не удастся, и в гневе отправлялась дальше. Несмотря на свою несокрушимую дремучссть, Сонька умудрилась поступать во многие учебные заведения среднего звена, на высшие она не замахивалась. Думаю, такому успеху способствовала хорошая память и умение собрать все крохи своих знаний воедино в нужный момент - черта похвальная и, безусловно, вызывающая уважение. Еще одним Сонькиным козырем была внешность, которая как-то подразумевала большое внутреннее содержание. Сама себя она искренне считала самородком.
|